Крушение «Пюхадекари» | страница 6
— Что это? — вскрикнул вдруг Эрвин Ряйм.
— Где? Что?
— Огонь! Видите, у мыса Кулли!
В этот миг мотобот нырнул в провал между волнами, и там, куда показывал Эрвин, были видны только серая мгла и кипение вспененной воды. Но как только мотобот вновь оказался на гребне, все увидели огонек, о котором говорил Эрвин. Он возникал над морем, над можжевельником мыса Кулли, и невозможно было понять, сам ли он качался на волнах или это так казалось качавшимся в боте…
Стурм, видно, захотел поскорее добраться до берега и слишком круто повернул руль. Волна с грохотом обрушилась на бот, оглушая гребцов. Стоя по пояс в воде, Аэр крикнул Стурму:
— Все-таки спасли!
Стурм не ответил.
Но когда все собрались на берегу, он сказал с простотой и серьезностью, с какими прибрежные жители сообщают о большом несчастье:
— Друзья, у мыса Кулли на косу налетел корабль. То, что мы видели, это был судовой сигнал, огонь на фок-мачте. Ничем другим это не могло быть.
Мартин, в уме которого все — и северный ветер, и мыс Кулли, и рельеф дна около мыса — мгновенно связалось в одно целое, прошептал:
— Они погибнут. Помоги им…
— Ничего не остается, как свистать всех наверх! — крикнул, перекрывая вой шторма, Рууди Аэр и побежал вверх по берегу.
2
Недоброе сулил робкий серый рассвет, встававший из шторма, в день двенадцатого ноября 1950 года.
Края туч на юго-востоке окрасились в ядовитый желтый цвет. Над морем, над островом, над деревней Сыгедате свистела и завывала буря. В воздухе летали листья, обломанные ветки и сорванный с кровель камыш. Сверху низвергался поток шума. И из дома в дом, в каждую семью, где были мужчины, перелетала короткая, как пожарный набат, весть:
— У мыса Кулли на косу налетел корабль. Собирайся!
Вестник уходил дальше, а весть незваным гостем оставалась в комнате и смотрела на всех вопрошающим и требовательным взглядом: «Слышали?» Она пробуждала в людях разные чувства: чувство опасности, чувство необходимости скорее помочь, лихорадочное чувство предстоящего риска. Может быть, в некоторых она пробуждала старую корысть, таившуюся еще с тех времен, когда в гибнущем корабле со всеми его товарами, с такелажем, с ценными металлическими частями и инструментами видели прежде всего божий дар.
Но мы не вправе судить утром тех, кто днем без лишних раздумий и переживаний бросится навстречу смерти, чтобы спасти людей, которых не знает, которых увидит в первый и последний раз в жизни. «Герой — тот, кто делает все, что может. Другие не делают и этого», — говорит Роллан. А в тот день жители Сыгедате сделали все, что могли. Не больше. И не меньше.