- И ничего он не беззубый, - рассердился Ставрин, - у них, может, закон такой, чтоб без зубов... А ты -беззубый!
- Не сердись, Тимофей, - попросил Иван, - я ведь не знаю.
- Спроси. Язык-то для чего даден? Язык даден, чтоб им спрашивать вопросы, - Тимофей вздохнул. - Только вот у меня хучь язык имеется, однако спросить я у Ахмедки ничего не умею. "Тары, бары, растабары" мы с ним. То рукой, то головой, то очами беседуем.
Костер стал затухать. Тимофей ушел за хворостом. Иван смотрел в ночь и видел диковинные страны, огненные пустыни и людей в белых шапках. Когда Ставрин вернулся, Иван сказал задумчиво:
- Вот бы их язык выучить, Тимофей...
Ставрин рассмеялся:
- Да разве такое возможно? Чтоб бусурманский язык учить? Душу опоганишь...
- А сам говорил - он хороший, Ахмедка-то...
- Ну тя, барин, - в сердцах сказал Тимофей, - совсем ты меня запутал. Спи знай... Глава вторая 1
Иван возвращался с реки к себе в казарму. Он только что выкупался, хотя ротный ему купаться не разрешал.
- Еще уплывешь куда, - хмурился Ласточкин, - а ты фрукт не простой, а особенный.
Сегодня с утра ротный уехал в Оренбург. По крепости прошел слух, будто на днях должен возвратиться батальонный командир Яновский. Говорили также, что Ласточкин старается оформить свой перевод в Ново-Троицкую крепость, что отстояла от Орской верстах в тридцати пяти: ротный никак не уживался с батальонным. Это было известно в крепости всем, и все мечтали о том, чтобы Ласточкин перевода добился.
Воспользовавшись отсутствием ротного, Иван полчаса резвился в теплой воде. Вода была такая прозрачная, что было видно даже, если нырнуть головой вниз и там, на глубине, открыть глаза, как перекатывался песок на дне и, отскакивая друг от друга, медленно метались рыбы.
Иван выпрыгнул на поверхность, как пробка, быстро, со смехом. Было весело, хорошо. Он стер ладонями капли воды с тела. На груди набрякли мышцы, и Иван с удовольствием и затаенной гордостью попробовал пальцами крепость их. За два года солдатской службы окреп, закалился. Не одеваясь, он сел на песок, к самому берегу, а ноги протянул в воду. Маленькие рыбешки тут же заметались вокруг пальцев. Иван почему-то подумал; "Мне бы так в гимназии науки созерцать, как я здесь рыб созерцаю".
Он вспомнил, как преподаватель изящной словесности в Крожской гимназии сказал однажды:
- Виткевич не способен к серьезным размышлениям, но пристрастность имеет ко всему быстрому и неустойчивому.
