– Какая прелесть, – восхитилась герцогиня эль Мора, когда на столе появился набросок, где она с задумчиво-печальным видом смотрит куда-то вдаль, поднеся к лицу красивую розу. Розу я специально поместил вперед и сделал более яркой, чтобы она бросалась в глаза. Но при внимательном рассмотрении можно было заметить, что женщина на заднем плане гораздо красивее. А если кто-то знал ее ближе, то еще добавил бы, что и у нее есть острые шипы.
– Позвольте взглянуть? – проворковала леди, протянув через стол изящную ручку.
Я заколебался, но потом все же протянул один листок. Разумеется, не тот, который она просила. Бросив на него заинтересованный взгляд, герцогиня загадочно улыбнулась, а затем под приглушенный шепоток передала набросок его величеству.
– Мне кажется, это вам, сир.
Император молча принял листок, так же молча оценил мои художественные таланты, а затем пристально взглянул на нас с Тизаром поверх рисунка.
– Можно взглянуть на остальные?
«Дядя» беспокойно обернулся и протянул руку, но я предпочел с грохотом отодвинуть тяжелый стул и, в полной тишине добравшись до повелителя, протянул ему слегка помятые, местами украшенные отпечатками моих пальцев листки. Само собой, передавая их, я умудрился половину уронить на стол. Прямо в тарелку его озадаченного величества. А когда кинулся их оттуда выуживать, то совершенно случайно толкнул господина Ястреба в плечо. Пробормотав извинения, стукнул его локтем по голове. Едва не опрокинул бокал с вином. А когда все же сумел поднять проклятый листок, то исключительно по причине врожденной неуклюжести продемонстрировал его всем желающим.
На рисунке крупным планом был изображен его высочество Карриан. Легко узнаваемый, хотя я умышленно обозначил его штрихами, в эффектной позе полководца, под ноги которого вот-вот падет весь мир. В достойном его происхождения парадном камзоле, сверху донизу увешанном всевозможными орденами… ага, на рукавах их было особенно много. И с обнаженным мечом в правой руке, которым его высочество со зверским выражением пытался плашмя, словно тапкой, прибить ползущего по стене таракана.
Таракан у меня получился особенно красивым. Весь такой гладенький, толстенький, с блестящим панцирем и с роскошными усами. Глаза я ему, правда, пририсовал карикатурные, зато они были большими, печальными и с невыносимым укором смотрели на лихо замахнувшегося принца, как на человека, который не только не умел использовать меч по назначению, но еще и выглядел на редкость по-идиотски.
