Стоя у дверей трейлера, мы в растерянности оглядывались по сторонам, как вдруг Мэгги потянула меня за рукав и, прикрыв глаза свободной рукой, показала на верхушку второго экрана.
– А это еще что такое? Ты раньше это видел?
Я проследил за ее взглядом. Второй экран был не просто отремонтирован, а полностью перестроен, в результате чего он стал больше, чем увеличенные аймэксовские экраны, но главное было не в этом. На самом верху я увидел что-то похожее на «воронье гнездо», какие бывают на старинных парусных кораблях. Добраться к нему можно было по лестнице и металлическому горизонтальному трапу. Благодаря своему положению (высота экрана плюс высота холма, на котором он стоял), «воронье гнездо» могло служить прекрасным наблюдательным пунктом, с которого просматривался весь Диггер.
Я покачал головой, потом пожал плечами. Я действительно не знал, зачем Брайс построил эту… штуку. Кое о чем я, однако, догадывался. У меня имелось довольно смутное представление о военной подготовке, о тактике, стратегии и прочем, но горизонтальный трап, его длина, ведущая к нему лестница, а также почерпнутые мною из книг об охоте на крупную дичь сведения, согласно которым стрелок должен занять позицию на каком-нибудь возвышенном месте, позволяли мне сложить два и два. А если прибавить к этому военное прошлое Брайса (точнее, то немногое, что мне было о нем известно), окружавшую его таинственность, а также рассказы Эймоса о том, как он проходил в своем спецназе специальную снайперскую подготовку, немудрено было и задуматься, уж не замыслил ли Брайс что-нибудь рискованное.
Мэгги я, однако, ничего говорить не стал.
В конце концов мы решили, что рано или поздно Брайс вернется в свой трейлер, и, подвесив бутылочку с запиской к ручке входной двери, двинулись в обратный путь по дороге, лежавшей в тени раскидистых дубовых ветвей. Под нашими ногами хрустели сухие прошлогодние желуди, и, прислушиваясь к этому звуку, я вдруг подумал: то, что мы не видели Брайса, вовсе не означает, что он не видел нас. Конечно, доказать это я бы не сумел, и все же я был уверен, что не ошибся. Почему уверен?.. Не знаю. Я просто чувствовал это, как порой чувствуешь чужой взгляд, хотя поблизости никого нет.
Куда больше меня, однако, занимал вопрос о том, почему Брайс решил не показываться нам на глаза. За последнее время я побывал в старом кинотеатре уже дважды и не сомневался, что мой приятель прекрасно об этом осведомлен. Конечно, Брайса нельзя было назвать человеком общительным. Больше всего на свете он ценил одиночество, не имел друзей и избегал любых контактов с жителями нашего городка. Исключение он делал только для нас с Мэгги. В особенности – для Мэгги. Я бы даже сказал, что Брайс был не прочь увидеться с нами просто так, без всякой необходимости.
