Переместимся теперь в иную точку пространственно-временного континуума, и вот перед нами уже совершенно иной набор ядов, так что для нашей безопасности стоит обратиться к местной народной мудрости. Как следует поступать в определенных обстоятельствах, было известно еще в библейские времена, когда пророк Елисей вновь появился в Галгале:
…И был голод в земле той, и сыны пророков сидели пред ним. И сказал он слуге своему: поставь большой котел и свари похлебку для сынов пророческих.
И вышел один из них в поле собирать овощи, и нашел дикое вьющееся растение, и набрал с него диких плодов полную одежду свою: и пришел и накрошил их в котел с похлебкою, так как они не знали их. И налили им есть. Но как скоро они стали есть похлебку, то подняли крик и говорили: смерть в котле, человек Божий! И не могли есть.
И сказал он: подайте муки. И всыпал ее в котел и сказал [Гиезию]: наливай людям, пусть едят. И не стало ничего вредного в котле.
Четвертая книга Царств, 4:38–41
Все специалисты сходятся на том, что ядовитыми в этом эпизоде оказались плоды местного вьюна, которые в малых дозах очень хороши в медицинских целях, а называется это растение колоцинт, или горькая тыква, или же — на тот случай, если вдруг вы, мой читатель, знаете ботанику, — Citrullus colocynthis (L.) Shard. Правда, если уметь обращаться с колоцинтом и применять его нужным образом, в общем, не так уж и важно, как именно его называть.
Человеческая натура, однако, такова, что, как только установлены вредные свойства какого-нибудь объекта — будь он животный, растительный или минеральный, люди всегда найдут способы использовать это для каких-нибудь гнусных целей. Ксенофонт, например, свидетельствует, что в Персии
…детей в былые времена обучали свойствам растений, чтобы они использовали полезные и не трогали вредные; однако теперь они словно изучают это лишь с единственной целью — как навредить: во всяком случае, нет другой такой страны, где бы отравление было столь частой причиной смерти.
Ксенофонт, Киропедия (Воспитание Кира), 3 книга, 360 год до н. э.
Одним из ядов, прославившимся на долгие годы, был мышьяк. Английское слово arsenic пришло к нам из Греции: древние греки словом «арсеникон» называли аурипигмент, желтый пигмент сульфида мышьяка. Но происхождение этого слова простирается куда глубже в историю: оно известно в древнесирийском (восточноарамейском) языке, а также в среднеперсидском и древнеиранском языках. Такое впечатление, что всем нравился аурипигмент отчасти еще и потому, что его яркий желтый цвет напоминал золото — причем не только исполненным надежд алхимикам, но и вообще всем. «Аурипигмент» — слово латинское, оно означало «золотой пигмент», это было красящее вещество, которое, помимо медицинских нужд, в основном использовалось в декоративных целях и в искусстве.
