Я позволила себе улыбнуться, ловя его взгляд. Не вежливо, а по-настоящему. Так, как улыбалась когда-то только ему. Он случайно задел меня рукой. Клянусь, он видел меня, но не узнал. Или сделал вид – уже неважно. Просто прошел, даже не замедлив шага.
Ужасно… Прийти сюда было ужасной идеей! Слезы непроизвольно текли по моим щекам.
– Эй, малышка! Еще не нашла себе пару? – подкатил ко мне какой-то местный.
Я отшатнулась и бросилась прочь. Забрала куртку, накинула и выскочила наружу. Мороз больно лизнул меня по мокрым щекам.
– Курить есть? – обратилась ко мне едва стоящая на ногах нимфетка в кожаной мини-юбке.
– Нет, – пробормотала я.
И побежала по улице.
Дома, машины, фонари мелькали, сливаясь в размытую бесконечность. А я пыталась унять слезы, причину которых не понимала сама. Окончательно замерзнув и потерявшись, забежала в крохотный магазинчик. Подула на пальцы, достала из кармана телефон, зашла в соцсети, нашла нужный профиль и нажала «Связаться».
Он ответил через полминуты:
– Да.
– Привет. Это Даша.
– Ух ты… – удивленно отозвался он. – Все-таки решила прийти?
– Сможешь меня забрать? – спросила я, нервно оглядываясь по сторонам. Подошла к сонной продавщице: – Скажите, какой тут адрес?
Иномарку прилично занесло на повороте при подъезде к магазину, но водителя это, похоже, нисколько не смутило. Автомобиль затормозил возле магазина, скрипнув шинами и окатив меня фейерверком колких льдинок. Левицкий не собирался выходить, чтобы посадить меня, и не наклонился, чтобы открыть мне дверцу.
Машина застыла у обочины, мерно рыча и густо обдавая меня парами выхлопных газов. Сквозь тонированные стекла ничего нельзя было разглядеть. Чего медлишь? Сама же этого хотела. Позвонила ему, попросила приехать. А теперь стоишь и дрожишь. Поздно отступать, действуй!
Дернув дверцу, я наклонилась:
– Привет!
– Падай! – выдыхая дым, бросил Тимофей.
Я послушно села и пристегнулась. Автомобиль помчался по дороге.
– Дай угадаю, что ты делала в этом районе, – сказал Левицкий, опуская стекло и вышвыривая в окно окурок.
В полном сизого дыма салоне дышать было нечем, и я закашлялась. Мне не хотелось отвечать ему. Даже смотреть на него не хотелось.
– А я-то уж грешным делом подумал, что ты соскучилась. – Тимофей отрегулировал кондиционер так, чтобы мне стало теплее.
Я продолжала дрожать, стиснув зубы.
– Замерзла?
– Зачем ты сказал мне про эту «Дурку»? – Я не узнала собственный голос – он казался чужим и скрипучим.
– Тебе там тоже понравилось, да? Меня особенно вставила песня про кладбище и гробовщика. Слышала ее? – Левицкий откинулся на сиденье и лениво, по-пижонски, ведя машину, всего двумя пальцами касаясь руля, запел: – «Открылся гроб, окутал мрак. Убе-е-ей! Убе-е-ей меня, зомбак!» Такая прелесть!
