— Я помню его, — сказал Мартельи. — И вполне могу понять, что она полюбила его. Он молод, высок ростом, горделив лицом…
Дверь отворилась, и человек, о котором у них шла речь, Иоахим Бехайм, вошел в комнату. Он был в дорожной одежде, в сапогах для верховой езды кажется, вот сию минуту сядет на коня и покинет город.
Увидев Леонардо, он тотчас шагнул к нему и поклонился.
— Я давно желал свести с вами знакомство и насладиться вашим обществом, — почтительно произнес он. — Некоторое время назад случай столкнул нас на старом дворе герцогского замка, в тот день, когда я продал его высочеству пару коней, варварийца и сицилийца. Быть может, сударь, вы вспомните меня.
— Как же, как же! — сказал Леонардо, но перед глазами у него возник только образ варварийца.
— С тех пор, — продолжал Бехайм, — я часто слышал ваше имя. Произносили его с благоговением и похвалою и рассказывали о вас вещи небудничного толка.
Еще один поклон, а затем он поздоровался с д'Оджоно и остальными двумя.
— Я, — сказал Леонардо, — тоже весьма желал вас увидеть, тем паче что у меня, признаться, есть к вам дело.
— Почту за честь служить вам, — с отменной учтивостью отвечал Бехайм. — Приказывайте, сударь.
— Вы очень любезны, — сказал Леонардо. — Я прошу вас вот о чем: поведайте нам, как вы сумели получить с Боччетты, знаменитого на весь Милан вора и обманщика, свои деньги, семнадцать дукатов.
— В результате чего я позорно проиграл заклад и должен теперь расплачиваться, как мне это ни тяжело, — заметил д'Оджоно.
— Ведь куда лучше узнать все из первых рук, — пояснил резчик.
— Пустяки, тут и рассказывать не о чем, — Бехайм пододвинул стул и тоже сел. — Я этого Боччетту с самого начала предупредил, что по части денег меня не надуешь, а кто пробовал меня одурачить, неизменно очень об этом жалел, ибо в конце концов оставался в убытке.
— Нам, — сказал Леонардо, — весьма любопытно услышать вашу историю.
— Чтобы не слишком испытывать ваше терпение, начну с того, что здесь, в Милане, я повстречал девушку, которая необычайно мне понравилась. Не стану хвастать, но я привык без большого труда получать от женщин все, что хочу, так уж мне на роду написано, вот и она тоже стала моей. Ах, господа, я думал, что нашел в ней ту, кого искал всю жизнь. И красавица, и полна прелести, и стройна, и росту высокого, по горделивой и изящной походке за тысячу шагов узнаешь, а вдобавок послушна, и скромна, и до роскоши не охотница; она полюбила меня и на других даже не смотрела.
