Боччетта так искренне сокрушался, что в доме нет денег, и, казалось, с таким непритворным пылом стремился поскорее уладить неувязку, что Бехайм забыл, с кем имеет дело, и несколько размяк. Он сказал, что сожалеет о своих резких словах, и изъявил готовность предоставить Боччетте два дня сроку для совершения платежа. Засим он попрощался.
Но едва Бехайм вышел из дома и дверь с лязгом и скрипом захлопнулась, как его охватило недовольство собой. Он уходил с пустыми руками, не получив ничего, кроме обещаний, и теперь ему казалось, что Боччетта только того и добивался — без шума выпроводить его вон. Он вдруг вспомнил, что Боччетта как-никак ссуживал деньги под залог, недаром ведь сказал: «Покажите, с чем пришли!» — и еще: «Коли вам нечего оставить в заклад, идите своей дорогой!» А заимодавец должен непременно иметь дома наличные.
Иоахим Бехайм остановился и прикусил губу. Вот досада! Ну что бы раньше-то об этом подумать, а теперь уж все, опоздал. Тихо чертыхаясь, он зашагал прочь и тут опять услышал голос Боччетты.
— Эй! Вы! Вернитесь! Хочу кое-что вам сказать!
Удивленный и обрадованный, Бехайм обернулся — но нет, дверь была закрыта. За решеткой давешнего оконца возникла физиономия Боччетты. Он и не собирался отворять, только крикнул:
— Ваш батюшка, я чай, дал вам денег на дорожные расходы. С ними-то как? Растранжирили все да прогуляли?
Бехайм даже растерялся от этакой наглости и не сразу нашелся с ответом. А Боччетта продолжал:
— Ох и вид у вас — точь-в-точь баран перед новыми воротами… Так как с денежками-то? Проиграли, пропили, на баб истратили? И надумали теперь поправить делишки за чужой счет? У отцовых друзей клянчите? И не стыдно вам? Ой, хоть бы Господь наставил вас на путь истины. Человек вы молодой, в расцвете сил, поискали бы работу, вместо того чтоб попрошайничать да обременять людей. Семнадцать дукатов?! А не мало? Семнадцать палочных ударов — вот что вам надобно!
— Сударь! — Бехайм едва совладал со своим негодованием. — Ваши бессовестные наветы меня не трогают. Но за то, что вы упорно отказываетесь вернуть долг, я отдам вас под суд, то-то будет позору, когда вам публично предъявят обвинение, а после в колодках отправят в долговую яму.
— Под суд? — расхохотался Боччетта. — Да на здоровье, отдайте меня под суд! А может, сядете голой задницей в крапиву, вон там, за колодезем, и дело с концом, а? Все целей будете! Колодки! Н-да, велико долготерпение Господне, коли Он допускает, чтоб этакий сквернавец жил и здравствовал! Ну, ступайте, ступайте в суд! — С этими словами Боччетта исчез из оконца.
