— Человек, который задолжал мне деньги, флорентиец, но теперь живет в Милане. Зовут его Бернардо Боччетта. Может, вы мне скажете, где его найти.
Вместо ответа д'Оджоно запрокинул голову и громко расхохотался, а мгновение спустя хохотали уже все. Слова немца, как видно, показались им весьма забавными. Не смеялся только Манчино. Он глаз не сводил с Бехайма, и в чертах его сквозили изумление и озабоченность.
— Не понимаю, что тут смешного, — возмутился Бехайм. — Он должен мне семнадцать дукатов. Семнадцать неподдельных, полновесных дукатов.
— Сразу видно, сударь, что вы нездешний, — объяснил д'Оджоно. — Вы не знаете этого Боччетту, а то бы употребили свое время на более прибыльные сделки.
— Что вы хотите этим сказать? — спросил Бехайм.
— Что денежки ваши пропали, все равно что в воду канули. Каждое слово, будто нож, пронзало сердце Бехайма. Он призадумался, потом сказал:
— Зачем говорить чепуху! У меня есть бумага, подтверждающая справедливость моего требования.
— Храните ее как зеницу ока! — посоветовал д'Оджоно.
— Не премину, — ответил Бехайм, еле ворочая языком, потому что вино все сильнее шумело у него в голове. — Она стоит семнадцать дукатов.
— Гроша ломаного она не стоит, — засмеялся д'Оджоно. Резчик Симони положил руку Бехайму на плечо.
— Да случись вам прожить хоть триста лет, как ворону, все равно вы с Боччетты не только что гроша — гриба сушеного не получите.
— Отстаньте от меня с вашими грибами! — завопил Бехайм. — Я их терпеть не могу — ни тушеными, ни сушеными!
— Я пытаюсь вам объяснить, как обстоит с Боччеттой, — продолжал резчик. — Пока что он обманывал всех и каждого, кто имел с ним дело. Дважды разорялся и дважды всех одурачил. И в тюрьме сидел, однако умудрился выйти на волю без каких бы то ни было обязательств. Всем известно, что он обманщик, но ведь не поймаешь! Когда потребуете деньги, он примется потчевать вас речами — ой какими речами! — а как шагнете за порог, поднимет вас на смех, вот и вся недолга.
Иоахим Бехайм хватил кулаком по столу.
— Да я с сотней таких, как Боччетта, управлюсь, — прошипел он. — Я от своего права не откажусь. Ставлю два дуката против одного.
— Два дуката против одного? — воскликнул д'Оджоно. — Принимаю заклад. Идет?
— Идет, — сказал Бехайм и через стол пожал руку д'Оджоно.
— Можете подать на него в суд, — вмешался органный мастер Мартельи. Да, можете, только денежки ваши уйдут тогда к адвокатам и ходатаям, а больше проку не будет. Обдумайте мои слова. Брань и позор ему как с гуся вода.
