Мурад обернулся на Лию. «Капец», – отчетливо читалось в ее глазах.
– Да ладно, Шрек, прорвемся, – ободряюще улыбнулся Мурад и тут же получил уничтожающий взгляд.
Да, Мицкевич постаралась. Сбежать отсюда смог бы только Джеймс Бонд, и то на вертолете. А уж кричать и звать на помощь здесь было бы и вовсе бесполезно.
Идеально вычищенная мощеная дорожка вела от ворот к массивному особняку из красного кирпича. Двухэтажный длинный дом с широким крыльцом вполне потянул бы на жилище аристократа. Пусть и без лишнего декора, здание выглядело ухоженным и статусным. По сравнению с ним барвихинский коттедж Мурада казался маленькой дачей.
Просторная территория вокруг была покрыта снегом, и все же чувствовалась рука ландшафтного дизайнера: строго подстриженные деревья, холмы клумб. На благотворительности и добрых намерениях такую резиденцию не отгрохать.
– Добро пожаловать.
С крыльца спустилась худая высокая женщина. Черное пальто с широким меховым воротником сразу говорило, кто здесь хозяйка.
– Как добрались?
– Без проблем, – отозвался Мурад.
Мицкевич вежливо улыбнулась.
– Лия? – Она с удивлением оглядела зеленые локоны. – Хм… оригинально. Наташа, очень рада, что ты все-таки решилась. Проходите, я велю разогреть обед.
В поведении Мицкевич чувствовался английский аристократизм. Она вроде бы избегала показухи: ни шубы, ни каблуков, ни украшений. Короткое каре в цвет кирпича особняка, очки в прямоугольной оправе. Ни словом, ни жестом она не демонстрировала превосходство, и все-таки Мурад понимал, что перед ним не простая женщина. «Велю разогреть обед». Это было произнесено так буднично и вместе с тем давало четкое представление о Мицкевич. Она привыкла командовать. Без громкого нахрапа нуворишей, но зато куда жестче. Назвать ее добренькой и мягкой язык бы не повернулся. Поднимаясь за Мицкевич по ступеням, Мурад сверлил подозрительным взглядом ее прямую спину и прикидывал, могла ли такая дама нанять хакеров и заказать убийство Фомина. Казалось, что вполне.
– Влад занесет ваш багаж чуть позже. – Анна Федоровна передала пальто тихой пожилой горничной в серой форме. – Предлагаю пока познакомиться поближе, – и широким жестом указала на столовую.
Холл был просторным и пустынным. Отчим Мурада заставил бы его дебильными статуэтками и увесил картинами в золоченых рамах. И ковер какой-нибудь плюхнул бы по центру. Здесь так и подмывало крикнуть «э-ге-гей» и дождаться эха.
Наверх вела широкая лестница из белого мрамора, свет нигде не горел, в доме царил холодный зимний сумрак.
