Его горячее дыхание ощущалось в районе моей шеи. Я не пыталась вырваться, а смысл? Еще не время, за необдуманное преждевременное движение я могу заплатить очень больно и жестоко, а злить его не входит в мои планы, пока. Я зашипела от боли, он так грубо и резко сжал мое запястья, что я просто не успела совладать с собой. Валеска смотрел мне прямо в глаза ожидая увидеть там боль, но её не было, по крайней мери я не показывала. Его это злило. Как же я обожала его злить, пусть за это всегда надо расплачиваться, но я готова платить. Он поднимает голову и смотрит мне прямо в глаза, теперь почти дышал мне в лицо. Его губы находились на крохотном расстоянии от моего лица, я бы хотела отодвинуться, но в данном положении это было невозможно, да и каменный пол даже при малейшем движение неприятно царапает кожу.
Я почувствовала, как он согнул левую ногу в колено, дотрагиваясь почти до моего бедра, в которое он не полностью вонзает свой нож, а его нос прочертил почти невесомую дорожку по моей шее до мочки уха. Я не успела сдержать стон боли, который он естественно услышал.
— Это уже было милый, — слегка подняв голову, шепчу я ему на ухо.
— Тогда тебя спас от меня Джек, — он шипит от злости. — Первый идиот, что пал жертвой твоих чар.
— Твоя правая рука, — поправляю я его.
Воспоминание о первом ЕГО человеке, что посмел предать Джокера, ради какой-то там девки приводят его в бешенство, и он вынимает нож, что уже на половину успел вонзить меня и ставит к моему горлу. Я не чувствую холодного лезвия, зато прекрасно ощущаю капли крови, МОЕИ крови, что падают на ключицу и шею.
— Знаешь, я тут понял, что совершенно забыл вкус твоей крови, — опять эти садистские нотки в голосе, хотя разве они когда-то исчезали?
Он языком слизывает те, несколько капель, что успели упасть, затем пробует, то, что осталось на ноже.
— Ты пытаешься, манипулируешь мной или же напугать, а может банально сбить с толку?
Я дрожащей рукой, потянулась к его лицу, в этот момент он перестал двигаться. Мои пальцы соприкоснулись с его уже горячей кожей, и по руке пробежал едва ощутимый электрический разряд, отдаваясь в кончиках пальцев лёгким покалыванием.
— Вот только ты забыл об еще одной нашей совместной черте, а точнее… — я прикоснулась своими губами к его щеке и вонзила маленький ножек в бок его живота. — Любовь к ножам.
Мой ножик был милипездрическим, поэтому глубокой раны я не сделала, но этого хватило, что бы он ослабил хватку, а я, отпихнув со всех ног, побежала к выходу. Со всех ног это громко сказано, ведь любое движение отзывалось мне безумной болью в бедре.
