Золото имеет привкус свинца | страница 5
Лютый заточкой царапнул серую «чушку» в нижнем ряду пакета и оскалил от радости широкий рот, обрамленный частоколом железных зубов. Из-под серой краски высветилась желтым дьявольским светом полоска сверкающего металла.
— Мы богаты, Писатель, мы сказочно богаты и скоро будем свободны, ты хоть понимаешь это, по дороге, на первом же перевале, покрошим в винегрет остальных стрелков, а офицеришку возьмем в заложники, чтобы через запретку прорваться, а там либо в аэропорт рванем, либо на любой пароход в торговом порту и прощай Колыма. У меня в Магаданском торговом порту крановщицей бычит знакомая шалава, я с ней уже год переписываюсь, и адресок в голове забит, так что лови мою мысль на лету, «писатель-Пушкарев!»
Сергей усмехнулся, но ничего не ответил размечтавшемуся зэку. Он включил зажигание на электропогрузчике и, подцепив железными «рогами» первый поддон с пакетами, осторожно установил драгоценный груз в кузов. Тотчас рессоры фургона просели под тяжестью, и снаружи послышался голос майора.
— Эй, там, на складе, закругляйтесь и выполняйте дальнейшую инструкцию.
— Еще пару минут, товарищ майор, — крикнул Лютый и подмигнул Сергею. — Закидывай второй поддон, тихо прошептал зэк, закрывай борт и жди меня внутри будки, а я пойду еще раз напоследок орошу кровушкой колымскую землю.
Через минуту застоявшийся от мороза воздух встрепенулся от двух коротких и гулких автоматных очередей. Это был условный сигнал для шофера фургона, который тотчас запустил двигатель и включил первую скорость. «Эх, скорее бы домой» — думал молодой солдатик срочной службы и, закурив заначенную папироску, блаженно зажмурился от пестрых лучей ярко-желтого солнца, которое уже клонилось к закату, как и еще только что начавшаяся жизнь молодого бойца.
Трехосный «Зилок» медленно тащился вверх на самый крутой перевал под гордым названием Сталинский. Где-то далеко внизу, в пропасти лежала, так называемая, «Долина смерти». Здесь когда-то на этапе замерзли в одну ночь десятки тысяч безвинно осужденных русских людей вместе с грозной и преданной советской власти охраной и злыми сторожевыми овчарками. В снежной круговерти с трудом можно было разглядеть ржавые останки, сорвавшихся в пропасть и в прах разбившихся здесь когда-то автобусов и грузовых машин. Справа от дороги, на крутом заснеженном склоне, громоздились роскошные ели и сосны, а выше в облаках скрывались, покрытые льдом и снегом угрюмые вершины Колымского хребта, протянувшего свои отроги из глубины бескрайней тундры и вечной мерзлоты к самому Великому Тихому океану.