Валентина махнула рукой и шустро юркнула под вагон с пиломатериалами, чтобы не давать крюк. Миновав проходную порта, она на ходу послала воздушный поцелуй молоденькому, коротконогому, непропорционально сложенному, вохровцу. Тот простодушно расплылся в дебильной улыбке и помахал рукой симпатичной крановщице. Затем девушка легко, как молодая лань, на ходу заскочила в служебный автобус, который, нервно провернув задние скаты на укатанном снегу, медленно двинул к освещенному редкими огнями рыжих фонарей, центру города. Через десять минут запыхавшаяся Валентина уже стояла у дверей своей квартиры, роясь в дамской сумочке в поисках ключей.
С третьего этажа ей навстречу спускался какой-то военный в белом полушубке, перетянутый кожаной портупеей. У Валентины отчего-то екнуло сердце и защемило в груди. Что-то такое знакомое и далекое вдруг нахлынуло на ее душу теплой и ласковой океанской волной.
— Привет, Валюша, не узнаешь? — военный приблизился почти вплотную.
— Господи, Витенька, — девушка припала к груди военного и тихо заплакала.
— Как ты, откуда, почему на тебе эта форма?
— Откуда,… оттуда, вот зашел тебя навестить и кое о чем попросить, поможешь.
— Ну, ты ведь знаешь, дорогой, для тебя все сделаю, только через сорок минут мне надо быть в порту, закончу смену, и скоро будем вместе. «Ангару», будь она трижды не ладна, надо срочно выпихнуть из порта. — Девушка рукой провела по колючей щеки возлюбленного. — Бедный, что они с тобой сделали. Ничего у меня борщ свежий, только сегодня утром сварила, бутылочка припасена, пока отдохнешь, а я уже и дома.
— Некогда отдыхать, любимая, — Лютый притянул девушку к себе и тяжело, словно странник, преждевременно окончивший свой путь, вздохнул, Виктору показалось, что земля уходит у него из-под ног, а в голове зазвенели колокольчики, как от выпитого стакана шампанского. У меня в машине «спецгруз», как раз на вашу «Ангару», так что собирайся, едем вместе.
— Дай, хоть пирожков с собой возьму, — Валентина отомкнула дверь, включила тусклый свет в прихожей.
— Может, хоть минут десять посидишь, чайку выпьешь, согреешься? — Валентина с тоской заглянула в глаза Лютому, и увидела там ледяную ночь. Но вот, засветилась одна искорка, словно полярная звезда на темном небосводе, вспыхнула другая, заполыхало полярное сияние в, казалось, бесцветных глазах уголовника и убийцы.
Валентина скинула ненавистную телогрейку и ватные штаны на холодный пол и начала раздевать Лютого.
