— Чёрт. Как им с сотового звонить?
— Не знаю, — ответил Серёга. — Вов, ты не в курсе?
— Нет. Даже как-то не задумывался. А бомба настоящая, что ли?
— Да нет, конечно! Что ты? Кукла. Год собирали, потом шлифовали месяц — только чтобы тебя разыграть.
— Если настоящая, что ж ты лупил по ней со всей дури? А если взорвётся?
— Ой, лучше заткнись, гений, — глаза Серёги сузились. — У нас и так был тяжёлый день.
— Оно и видно. Это из-за вас была стрельба только что?
— Да, — ответил Саня. — Как набрать-то, ёлки зелёные?
— Попробуй, не знаю, 002, — посоветовал Серёга.
Тык-тык-тык-тык.
— Набранный вами номер не существует, — ответил женский голос.
— Пробуй другие варианты, — нетерпеливо сказал Серёга. — Вова, у тебя пожрать ничего нету? Ноги подкашиваются.
— Картошка вот. Могу дать ведёрко. Просто так.
— Спасибо. Слушай, если есть, куда уехать, лучше езжай. Сам понимаешь — хрен его знает, чем тут всё кончится.
— Неправильно набран номер, — донеслось со стороны Сани.
— Да мне особо некуда ехать. К Катьке я точно не вернусь.
— Телефон сдох, — сказал Саня, и вся усталость этого невыносимо долгого абсурдного дня навалилась на него с утроенной силой. Но хуже всего было ощущение бессилия — примерно как во сне, когда пытаешься догнать своё счастье, и не можешь.
— Приплыли, — сказал Серёга. — Всё, короче. Хватит. Пошли хоть картошку сварим.
Они дотолкали бомбу до Серёгиного дома, сварили картошку, наскоро поели, а потом Саня ушёл к себе и проспал до трёх часов дня.
Пробуждение было тяжёлым — болело всё тело. За окном накрапывал дождь. Всё как обычно: соседи рассыпались по огородам, коровы мычали, Пират облаивал обнаглевшую ворону.
«Надо же, мир ещё на месте», — подумал он, натянул сапоги и пошёл к Серёге.
Полицейских не было. Саня усмехнулся — подумал, что Петров тоже не смог набрать номер правильно.
Через минуту он поднялся на Серёгино крыльцо и уже хотел постучать, как услышал за домом характерные звуки: это работала газовая горелка. Почуяв недоброе, Саня метнулся к сараю — дверь была открыта — ворвался внутрь и замер. Сердце обрушилось куда-то в кишки.
Она по-прежнему покоилась в телеге, внушительно-большая и тяжёлая, вот только часть её круглого зелёного корпуса теперь лежала возле колёс, и над распахнутым медно-серебристым нутром склонился Серёга — в одной руке он держал резак, а свободной вытягивал из бомбы провода. Рукава его куртки были измазаны каким-то белым порошком.
— Отойди от неё, идиот, — прошептал Саня. У него закружилась голова.
