Моя страсть. Я потеряла мою страсть давным-давно. Вечность и день, или по край ни мере так кажется. Я больше не считаю дни, но мое сердце говорит мне, что прошла целая жизнь.
Тогда я была другим человеком. Женщина с причиной, целью, жизнью. Все это погибло.
С ней.
Я больше не мечтаю. Я уже плохо помню, что она, женщина, которой я однажды была, любила мечтать. Возможно, они даже были яркими, но я никогда об этом не узнаю. Теперь, когда я закрываю глаза все что я вижу — это две руки залитые кровью.
Ее кровь. Их кровь. Только кровь. Это не имеет значения.
Я убила стольких, что не счесть. Мужчины, женщины, животные, нет ни какой разницы, они все будут истекать кровью и умирать.
Так же как животные, которые разделяет мою тьму. Нет не одного среди них кто бы не хотел перерезать мне горло будь у них хоть шанс, лишь за изношенную кожаную броню которую я ношу. И все же, когда сегодня мы выйдем из наших клеток, мы будем стоять в свете над нами что бы сражаться вместе, рядом как будто мы товарищи.
Сегодня, я, как ожидается, умру за них, если потребуется. Но завтра, любой, кто выживет сегодня, будет стоять передо мной на другой стороне смертельного поля, как мой противник.
Мне все равно. И им тоже. Ни кто не заводит здесь друзей.
Как будто у меня еще остались способности для этого.
С другими животными, на четырех ногах, легче. Я, как ожидается, не буду защищать их, только принесу им красивую или кровавую смерть. Пока, я победитель, и все мое тело в шрамах доказывает это. Однажды я тоже буду убита и мое тело бросят в яму, что бы кормить львов. Умру ли я на арене или под ней, так или иначе я все равно умру здесь.
Это — жизнь гладиатора. И я не сожалею об этом.
Почему тогда я продолжаю это — если жизнь всего лишь слово оставляющие плохой привкус у меня во рту? Почему я не заканчиваю это все, когда они вручают мне мое оружие перед выходом на арену?
Есть… причина.
Новое движение во тьме, и животные покидают их клетки. Время пришло. Пришла охрана, чтобы толкать нас по длинному, крутому и узкому туннелю в свет.
По этому проходу так часто ходили, что грязь под моими ногами в кожаных ботинках чувствуется как камень и этот путь от тьмы к свету как всегда очень труден. Свет врезается в глаза подобно сотням мелких кинжалов, но все же, никто не реагирует. Это тот путь, которым все идет здесь.
Ворота, которые отделяют нас от арены, были уже открыты и я ступаю на красную грязь смертельного поля. Некоторые вновь прибывшие будут шептать в темноте, что это — кровь гладиаторов, окрасившая пыль в этот ржавый цвет, как будто сама арена истекает кровью вместе с нами.
