Что касается Эфиопии, то ее суверенитет был напрямую связан с Российской империей и именем русского авантюриста и гениального манипулятора и лжеца Николая Ивановича Ашинова. Гениальность его выражалась в том, что его высокие покровители, даже зная, что он мошенник и авантюрист, у которого за плечами уже раскрытые аферы, все равно продолжали оказывать ему покровительство. Авантюризм же Ашинова выражался в том, что он был буквально одержим созданием русских колоний в Малой Азии и Африке. Последняя из его авантюр проходила на территории французского Сомали, ныне Джибути. Однако как минимум номинальной своей целью имела увеличение российского влияния именно в Эфиопии.
Не вдаваясь в подробности биографии этого человека, поскольку они заслуживают отдельной книги, стоит кратко ознакомиться с его «африканским походом». В 1883 году Ашинов совершил первую экспедицию в Эфиопию, где познакомился с эфиопским царем, или, как его титуловали, Негусом Негести («Царем царей») Йоханнысом IV, где выдал себя за атамана «вольных казаков» и посланника русского царя. Притом что по итогам сбора этой экспедиции на Ашинова в России было заведено уголовное дело по факту мошенничества и хищения государственных денег, выделенных непосредственно на экспедицию. Это знакомство Ашинова и «Негуса Иоанна» было широко и в самых восторженных тонах освещено в российской прессе. Что позволило закрыть уголовное дело на Ашинова, вернуться ему в Россию с триумфом и инициировать сбор средств на новую экспедицию, которая началась в 1888 году.
Сам Ашинов мотивировал усилия по созданию российской колонии в Африке так: «Недаром все европейцы стараются, чуть не в драку, занимать на этом всемирном пути места. Почему же России не занять? Нам еще нужнее, если мы развиваем торговлю с Востоком, как с Владивостоком. А Абиссиния – это ключ всего Египта и Африки, и кто будет владеть Абиссинией, тот будет владеть и всемирным путем. И политическую тяжесть, без нашей, конечно, дипломатии, можно всегда перенести вместо Балканского полуострова на африканскую сторону».
При этом в такой экспансии был и важнейший для Российской империи религиозный мотив. Дело в том, что эфиопы – это христиане-монофизиты, то есть относятся к одной из восточных раннехристианских церквей. Ашинов же предложил привезти в Эфиопию русскую духовную миссию «для обучения абиссинцев истинному православию». И в этом предприятии получил поддержку синодального обер-прокурора Константина Петровича Победоносцева, который, впрочем, ратуя за предприятие Ашинова, писал обо всем этом следующее: «Что касается до Ашинова, то он, конечно, авантюрист, но в настоящее время он служит единственным русским человеком, проникшим в Абиссинию. Стоило бы серьезно расспросить его хоть о том деле, которое, по словам его, уже заведено им на берегу Красного моря. По всем признакам оно может иметь для нас немалую важность, и, по всей вероятности, в таких делах удобнейшим орудием бывают подобные Ашинову головорезы». Однако и духовная миссия во главе с архимандритом Паисием была снаряжена. Ашинов же со своими «вольными казаками» официально был обозначен в качестве «сопровождения» миссионеров.
