Вѣсть о взятіи Моро подъ стражу произвела сильное впечатлѣніе въ Парижѣ; и распространившіеся объ этомъ предметѣ слухи нимало не благопріятствовали Наполеону. Нѣкоторые вовсе не вѣрили существованію заговора; между тѣмъ какъ другіе, менѣе сомнѣвающіеся, полагали, что Первыя Консулъ въ пеудавшемся предпріятіи Пишегрю и Жоржа ищетъ предлога для того, чтобы погубишь Моро, вмѣстѣ и соперника его воинской славы, и явнаго врага его правительства. Говорили даже, будто бы тайные агенты. Наполеона въ Лондонѣ сильно подстрекали первыхъ зачинщиковъ заговора, съ тѣмъ, чтобы вовлечь въ оный человѣка, котораго Первый Консулъ и ненавидѣлъ и боялся. На это нѣтъ никакихъ доказательствъ; но сіи и подобныя имъ мрачныя подозрѣнія овладѣли умами, и взоры всѣхъ съ безпокойствомъ устремились на послѣдствія предназначеннаго розыска.
17 Февраля, Министръ Юстиціи въ докладѣ своемъ, сообщенномъ Сенату, Законодательному Корпусу и Трибунату, объявилъ, что Пишегрю, Жоржъ и другіе люди возвратились во Францію изъ своей ссылки съ намѣреніемъ ниспровергнуть Правительство и умертвить Перваго Консула, обвиняя Моро въ томъ, что онъ имѣлъ съ ними сообщеніе. Когда донесеніе сіе было прочтено въ Трибунатѣ, то братъ Моро всталъ, и напомнивъ оказанныя Генераломъ важныя услуги, жаловался на жестокость сего обвиненія безъ доказательствъ, и просилъ для него всенароднаго суда.
"Какой прекрасный порывъ чувствительности!" сказалъ Кюре, одинъ изъ Трибуновъ, въ насмѣшку надъ поступкомъ, столь естественнымъ въ такую тяжкую минуту.
"Это порывъ негодованія," возразилъ братъ Моро; и вышелъ изъ суда.
Присутственныя Мѣста сдѣлали то, чего отъ никъ можно было ожидать, и повергли къ подножію Консульскаго престола напыщенныя выраженія участія, принимаемаго ими въ жизни и въ безопасности сидящаго на немъ.
Между тѣмъ чрезъ дѣятельность Полиціи, и употребленныя сю чрезвычайныя средства успѣли забрать подъ стражу почти всѣхъ участниковъ заговора. Коварный другъ, которому Пишегрю совершенно ввѣрился, измѣнилъ ему за большія деньги, и ввелъ жандармовъ въ его горницу тогда, какъ онъ еще спалъ. Они сперва забрали его оружіе, а потомъ схватили и его самого послѣ сильнаго сопротивленія. Жоржъ Кадудаль, котораго поимка была, можетъ быть, еще важнѣе, вскорѣ послѣ этого попалъ въ руки Полиціи. Его такъ тщательно преслѣдовали, что наконецъ онъ не смѣлъ войти ни въ одинъ домъ, и большую часть дня и ночи проводилъ на улицахъ въ кабріолетѣ. При взятіи его, онъ застрѣлилъ одного жандарма, другаго смертельно ранилъ, и едва было не ускользнулъ отъ остальныхъ. Прочіе заговорщики, въ томъ числѣ и такіе, которыхъ обвиняли въ одобреніи сего замысла, были захвачены въ числѣ сорока человѣкъ, разныхъ званій и сословій; иные изъ нихъ были товарищи и сообщники Жоржа, а другіе принадлежали къ древнему дворянству. Между послѣдними находились Гг. Арманъ и Юлій Полиньяки, Карлъ де да Ривіеръ и другіе знатные Роялисты. Случай повергъ во власть Наполеона еще другую жертву. Капитанъ Райтъ, командиръ Англійскаго военнаго брига, обязался перевезти на Нормандскіе берега Пишегрю и нѣкоторыхъ изъ его товарищей. Вскорѣ послѣ того бригъ его былъ взятъ Французскимъ кораблемъ, превышавшимъ его силою. Подъ предлогомъ, будто бы очная съ нимъ ставка нужна для улики Французскихъ заговорщиковъ, онъ былъ привезенъ въ Парижъ, посаженъ въ Тампль и содержанъ съ суровостью, предшествовавшею кровавой развязкѣ.
