Кажется, будетъ здѣсь кстати, продолжая нашу исторію, изобразишь сперва событія, которыя обманули всеобщія ожиданія Европы, и послѣ ненадежнаго, кратковременнаго перемирія, продолжавшагося не много болѣе года, возобновили ужасы воины. Послѣ чего мы опять возвратимся ко внутренней исторіи Франціи и ея владыки.
Хотя двѣ договаривающіяся Державы и согласились въ главныхъ статьяхъ Аміенскаго трактата, но онѣ чрезвычайно какъ различествовали въ понятіяхъ своихъ на счетъ свойствъ всеобщаго мира и отношеній, учреждаемыхъ онымъ между двумя независимыми государствами. Англійскій Министръ, человѣкъ отличный по своимъ достоинствамъ и честности, нимало не сомнѣвался въ томъ, что миръ произведетъ свои обыкновенныя послѣдствія, возстановивъ дружескую связь между Франціею и Англіею; я что въ дѣлахъ ихъ общихъ союзниковъ и въ положеніи всѣхъ Европейскихъ правительствъ, послѣдняя Держава, вложивъ мечъ свой въ ножны, сохранила право дружескихъ совѣтовъ и возраженій. Но Г. Аддингтонъ не долженъ былъ надѣяться возстановить равновѣсіе Европы, за которое уже такъ много было пролито крови въ осьмнадцатомъ столѣтіи. Стрѣлка и чаши вѣсовъ были разбиты въ дребезги, и Бонапарте попиралъ ихъ ногами. Но Британія не была еще предъ нимъ повержена. Она продолжала держать въ рукѣ своей Нептуновъ трезубецъ, и никакою неудачею въ послѣдней борьбѣ не была принуждена отказаться отъ права возставать противъ насильства и несправедливости и покровительствовать слабымъ, сколько дозволятъ обстоятельства.
Но понятіи Наполеона объ исполненіи Аміенскаго трактата были совсѣмъ иныя. Договоръ сей, по его мнѣнію, заключалъ въ себѣ все, чего Великобританія могла ожидать для себя и для своихъ союзниковъ, и согласіе на оный лишало ее правъ на всякое дальнѣйшее посредство въ дѣлахъ Европы. Онъ считалъ его обязательствомъ, заключающимъ права того, кому оно было предписано въ опредѣленныхъ границахъ, за которыя онъ не смѣлъ уже ни въ какомъ случаѣ преступать. Посему вся Европа долженствовала находишься въ распоряженіяхъ Франціи; государства могли быть созидаемы, уничтожаемы и преобразуемы по ея произволу, если только Англія не помѣстила въ Аміенскомъ трактатѣ статьи, воспрещающей сіи мѣры. "Англія" говорилъ Монитпаръ учительскимъ слогомъ: "будетъ имѣть Аміенскій трактатъ, цѣлый Аніенскій трактатъ, и ничего больше, какъ Аміенскій трактатъ!" Такимъ образомъ трактатъ сей, относительно Англіи, долженствовалъ рѣшать, и притомъ въ пользу Франціи, всѣ споры, могущіе въ послѣдствіи времени возникнуть между сими двумя землями; тогда, какъ по всѣмъ законамъ справедливости и здраваго смысла, онъ могъ считаться только средствомъ къ прекращенію между двумя сторонами вражды, существовавшей до заключенія мира.
