Алексей повернул голову влево и встретился глазами с Ханом. Лицо у того было каменным, непроницаемым, и Алексей вдруг вспомнил, как Тукаев шмыгал носом на первом допросе и втягивал голову в плечи: боялся, что будут бить. Из носа у хлипкого парнишки всегда лилось, за что его и прозвали Соплей. У него к тому же были слабые кости, сказывался недостаток кальция. Его мать была наркоманкой и не больно-то заботилась о гармоничном развитии плода. Хан вырос в такой атмосфере, что мог стать только уголовником, тем более страна тогда разваливалась и бандитские группировки стремились все прибрать к рукам. И глаза у теперешнего Хана на первом допросе были жалкие.
Но с тех пор многое изменилось. Тукаев нынешний был человеком без возраста, его лицо будто застыло, как цемент в тазу. Круглое, гладкое, без морщин, и такое же плоское. Низкий лоб, косые татарские скулы, приплюснутый нос, сломанный в драке, зато сопливиться перестал, еле заметные узкие губы и глаза-щелочки с голыми веками. Все тот же недостаток кальция. Тукаев, этот «специалист по неформальным организациям», смотрел на Алексея не моргая. Без всяких эмоций. Только правая нога в черном начищенном ботинке дважды стукнула по полу носком.
«Живи, дизайнер», — мысленно улыбнулся Алексей. От прозрачных столов тоже есть польза. А Хан-то нервничает! Подростковые страхи живы будут всегда, человек может от них закрыться, но избавиться — никогда. Хан ему расскажет о том, что случилось на зоне. Как рассказал тогда, в участке, с кем ограбил ларек и куда делись деньги.
— И, наконец, мой секретарь, — Алексей вздрогнул. Сажин представил ему последнего незнакомца из правления. — Связи с общественностью, пресс-служба, организационная работа. Незаменимый человек. Сергей Немилов, — отрекомендовал Дмитрий Александрович.
Леонидов оценивающе посмотрел на молодого человека лет тридцати. Постарше, чем Биткоин, и гораздо смазливее. Типичный яппи. Прическа волосок к волоску, клубный пиджак, улыбка, привитая чуть ли не с пеленок вместе с вакциной от туберкулеза. Через эту вежливую белозубую улыбку не пробиться, она, как броня, на все случаи жизни. Вместо всплеска ярости, смеха, слез, отчаянной ругани, боли, зубовного скрежета — на все эмоции одна она, вежливая улыбка.
Леонидов покосился на Леню и еле заметно двинул его локтем: что же ты? Дымов очнулся и черкнул на бумажке пару слов. «Весь-Такой», — прочитал Алексей и чуть не рассмеялся. Меткая кликуха. Да, Немилов, он Весь Такой. Рыцарь без мата и хамства, в доспехах от «Армани», с дюжиной красных дипломов наперевес, вместо щита.
