Вот уж точно: порог страха на уровне потолка! У человека начисто отсутствует инстинкт самосохранения. Да и человек ли он? Одержимый. Псих. Вон, рожа небритая, зато пиджак белый.
И откуда такие берутся в наше-то время, когда все спрятались под листиками, каждый под своим? Сидят и не отсвечивают. Боятся. А этот псих лезет на рожон. Хотя ему русским языком сказали: это твой последний шанс.
«Я сделал все, что мог», — грустно подумал он, заходя в лифт. Комедия со смертью Хана затянулась. Вернее, этот трагифарс. Или трагикомедия? Надо у Саши спросить о точной формулировке. И валить отсюда. Иначе и самого могут убить.
Это было последнее предупреждение. Холостые патроны кончились. Алексей был зол на Сажина. Бессмысленная война, где имя проигравшего заранее известно.
Но в глубине его души зрело совсем другое чувство. Восхищение, преклонение, азарт: а я что, не мужик? Алексей уже чувствовал запах пороха и соленый привкус во рту, когда он полон крови, льющейся от прикушенной в чудовищном напряжении губы. Может, это последнее стоящее дело в жизни. Настоящее дело, когда свою правоту надо доказывать в бою, а не путем взяток и интриг.
«Нет уж, я пойду до конца», — решил Алексей и, вместо того чтобы спуститься в подземный паркинг, из лифта повернул налево и пошел через надземный переход-галерею в спортивный клуб «Три Эс», где находился тир…
— Что с тобой? — испуганно спросила вечером жена.
— Ты в который уже раз это спрашиваешь? — невольно повторил он слова Сажина. — Я же сказал: ничего. Все хорошо.
— От тебя странно пахнет, — Саша принюхалась. — Даже не знаю, как назвать этот запах? От тебя пахнет войной!
— Откуда ты знаешь, как она пахнет? — усмехнулся он.
— Запах пороха. Машинного масла, кажется. Железа. Еще что-то… Ты чем сегодня занимался? — подозрительно спросила Саша.
— Работал в офисе, — сказал он буднично.
— Леша, что ты от меня скрываешь? Я боюсь… — жена поежилась.
— Скажи, ты меня любишь?
— Люблю, конечно!
— Это не ответ.
— Я не представляю своей жизни без тебя!
— А вот это, милая, ответ правильный. Значит, я буду предельно внимателен и осторожен. Раз я так тебе дорог. Иди сюда…
Они обнялись.
«И вновь я не хочу, чтобы наступило завтра, — подумал он, тоскливо глядя в темное окно. — Я живу в таком режиме вот уже полгода… Надо выстоять…»
Куда деваться от неизбежности? Холостые патроны закончились.
