-- Да не мог же я. Честное слово, ничего больше не мог сделать, -прошептал Алексей, чувствуя звон в висках и сухость во рту.
Как он заснул -- не смог бы сказать. Видимо, сон был хрупок, как и у всякого возбужденного человека. Гулких шагов по коридору Алеша не услышал. Но когда еле-еле скрипнула дверь, вскочил и замер от удивления. Чуть пригибаясь в дверях, в комнату вошел полковник Ефимков. Снял с головы фуражку, обнажив на лбу дорожку бисерного пота, глазами поискал на столе место, куда бы ее положить. Мохнатые, с проседью брови его сомкнулись над переносицей, отчего озабоченность на загорелом лице комдива проступила еще больше. Подвинув к себе стул, Ефимков сел.
-- Ну, здравствуй, -- спокойно произнес он, оглядывая Горелова. -- Чего же это ты на кровать в брюках да еще обутым взгромоздился? Я, кажется, не этому тебя обучал. Конец света, что ли, пришел?
-- Кошки на сердце скребут, товарищ полковник.
-- Кошек гони, -- мрачно изрек Кузьма Петрович, -- конца света тоже не предвижу. А ну-ка, дай лоб. Что-то ты мне не нравишься, парняга. -- Он положил тяжелую ладонь на лоб лейтенанту, потом потрогал его щеки. -- Так и есть. Градусов тридцать девять, не меньше. Небось южную лихорадку подцепил, да и нервишки сдали. Врача к тебе пришлю, чтобы все на уровне было. Ну а теперь рассказывай, зачем ко мне в кабинет ломился?
Горелов сел на койку и откровенно поведал комдиву о своих мучениях.
-- Полагается в авиации по закону, установленному самой жизнью: если чувствуешь, что не готов к полету, заяви об этом и от полета откажись. Если знаешь, что твой товарищ не готов к полету, тоже скажи об этом командиру.
-- А я вот не сказал, -- признался Горелов.
-- Юридически к тебе нельзя предъявить никаких претензий. А вот с точки зрения человеческой совести...
-- Надо меня судить, -- перебил комдива Алеша, но полковник, поморщившись, мотнул головой.
-- Надо бы, конечно, -- сказал он спокойно, -- если бы ты промолчал.
-- А разве я не промолчал! -- горько воскликнул Алеша. -- Разве я сказал о своих сомнениях командиру полка, вам или врачу?..
-- Чудачок, -- усмехнулся Ефимков и зачем-то потрогал усы. -- Врач немедленно бы подтвердил, что Комков физически здоров и нет никаких оснований не допускать его к ночному полету. Вот ведь фабула-то какая! -Полковник побарабанил пальцами по коленке, потом, помолчав немного, спросил: -- Так, говоришь, он и стихи тебе читал?
-- Читал, товарищ полковник.
