Так почему же сам он в последние месяцы вершил чужие судьбы, даже на миг не засомневавшись в своей справедливости?!
Подвесная часть моста закончилась у второй башни, но оттуда навстречу Хатгерну так никто и не вышел, и он спокойно прошел через распахнутые двери. А выйдя наружу, рассмотрел спокойно уходящих по дороге спутников и вновь разозлился. Уверены, что никуда он теперь не денется… вот и бегут куда-то как оглашенные. Знать бы только… куда?
Это стало ясно, едва неторопливо шагавший герцог ступил на берег и миновал рядок раскидистых ив, мывших в прозрачных струях свои желтые косы. Отсюда открылся вид на прибрежный лужок, и бегущую через него тропку к нескольким строениям, окруженным густой зеленью садов. Судя по струившемуся над крышами бледному дымку, там давно уже растопили печи и значит, можно будет купить горячего чая и свежего хлеба.
Харн сглотнул голодную слюнку, вызванную призрачным виденьем румяного пирожка, и незаметно для себя прибавил шагу.
Вблизи самый большой из домов поселка показался герцогу похожим на трактир или постоялый двор, и хотя на нем не было ни вывески, ни каких-либо особых знаков, указывающих на особое назначение, подойдя вплотную, Хатгерн уверовал в свою сообразительность. Неподалеку от дверей под навесом одиноко стояла поноска Тарза, а дальше были привязано несколько оседланных верховых животных. Слишком необычных, чтобы можно было спутать их с лошадьми побережья.
Но рассматривать разномастных полосатых и пятнистых зверей Харн не стал, успеет еще, раз ему суждено жить тут долго… возможно даже всю жизнь. Он поднялся по ступеням гостеприимно широкого крыльца и решительно распахнул крепкую дверь.
Недоуменье и смутная тревога разом вспыхнувшие в душе герцога, едва он разглядел внутреннее убранство трактира, заставили оторопеть… всего на пару мгновений, но этого хватило трем прелестным хозяйкам этого жилища, чтобы повиснуть на нем со всех сторон.
— Ах, новичок!
— Какой красавец!
— Такой мужественный!
— Но пыльный…
— Нужно быстрее в купальню…
— Промыть…
— С душистыми отварами…
— Протереть…
— Мягкими полотнами…
— Свежие простыни…
— Горячий завтрак…
Слово завтрак отозвалось в одурманенном мозгу Хатгерна узнаванием, а в следующий момент вдруг огнем вспыхнул медный браслет, прожигая почти исчезнувший узор на запястье знакомой болью брачного ритуала. Резко рванувшись из обволакивающе — ласковых объятий куда-то ведущих его девиц, герцог неожиданно обнаружил, что их ловкие ручки успели почти до конца расстегнуть его куртку и уже распустили стягивающие пояс шнуры.
