Разница между ними была от силы в пять-шесть лет. И если Маркелыч выглядел намного старше своего возраста, то Чересседельников был моложав, крепок, и ему этот немного комичный старик действительно казался стариком.
— У нас есть время подумать? — вздохнув, спросил Никита.
— А как же! Целых полминуты. Тридцать секунд. Думайте.
Друзья переглянулись. Лавин вопросительно поднял брови. Маркелыч едва заметно пожал плечами и развел руками.
— Время истекло, — заявил Чересседельников. — Огласите вердикт.
— Ваша взяла, — произнес Лавин.
Шамышов молча уставился в окно.
— Давайте. Только без фокусов, — предупредил майор. — Сережа этого не любит.
Тот всем своим видом подтверждал слова командира. Острый взгляд, напряженный палец на спусковой скобе… Теперь он походил не на деревенского увальня, а на готового к прыжку хищника. И сидел он грамотно, и оружие держал правильно…
— Он под вами. Можете сами достать.
Сергей молча встал и переместился к дверям, заняв удобную позицию.
— Посмотрим… — Чересседельников поднял полку, открыл стоящий под ней чемодан и извлек из него серебристый кейс. — Этот, что ли? — повернулся он к Лавину.
— Он самый.
Майор закрыл полку, и Сергей вновь уселся на свое место.
— Так вот он какой! Серьезная игрушка. Смотри, Серега, какая машинка.
— Класс! — без особого восторга отреагировал сержант.
— Какой код? — как бы вскользь поинтересовался офицер.
— Хрен его знает.
— Брось, Лавин, не крути. Все ты знаешь. Лучше уж мне сказать, чем этим бандюгам.
— Что геморрой, что почечуй, одна херня — шишка в жопе.
— Тут ты не прав. Скажешь мне код — и езжай спокойно, никто тебя не тронет. Могу даже охрану дать. Нет — будешь иметь дело со своими преследователями. — Чересседельников посмотрел на часы. — Как раз минут через пятнадцать будет моя станция. Они вас выпотрошат до основания. Тогда уже на мою защиту не рассчитывай. Так что думай, Лавин.
— Говорю же, не знаю я кода! Не я его ставил.
— А кто? Твой друг? — кивнул омоновец на старшего прапорщика.
— И не он. Один человек в Барнауле. Специально так сделали. Расколоть можно любого, но если он ничего не знает — хоть заколись. Не облегчать же этим гадам жизнь. Верно, майор?
— Врешь ты все. На свою голову. Что ж, было бы предложено. Ты сделал выбор. Впрочем, у тебя есть еще пятнадцать минут, пока едем. Можешь изменить решение в любой момент.
— Мог бы — изменил. Я же все понимаю. Но не знаю я кода. К сожалению…
Чересседельников встал и открыл дверь купе.
