Пришла пора действовать. То, что Луис собирался совершить, он не проделывал уже лет двадцать, даже больше. Когда-то, в спецшколе, их обучали подобным трюкам, но с тех пор ни на тренировке, ни тем более на практике, ему не доводилось демонстрировать ничего подобного. Он бы мог даже попытаться остаться незамеченным для наблюдателей, наверняка расположившихся в других вагонах, используя, например, крышу, но это не входило в его планы. Ему было важно, чтобы наблюдатели видели, что он "сошел" с кейсом.
Луис одернул куртку, поправил кобуру с пистолетом, вынул из глаз цветные линзы, а из-за щек валики, оставив "фиксы" и парик, и нахлобучил поглубже кепку. Он еще раз внимательно окинул взглядом купе, ткнул в чемодан булавку "жучка" и с помощью ножа открыл окно. Холодный мартовский ветер ударил в лицо будто мокрой простыней, взвихрив мелкие вещи, разложенные по полкам во время осмотра.
Луис вылез в окно и, держа "дипломат" в правой руке, повис на предплечье левой. Сгруппировавшись, он оттолкнулся вбок, пробежал несколько шагов под углом от железнодорожного полотна, не удержался, упал, покатился кубарем, но "дипломат" удержал, встал и тут же, не теряя времени на осмотр ушибов и даже не отряхнувшись, устремился прочь.
Одиннадцать секунд спустя в поезде "Иркутск-Ташкент" сработала система экстренного торможения: кто-то сорвал стоп-кран…
Мона, тепло распрощавшись с соседями по купе, едущими дальше, покинула поезд. В Новосибирск приехали несколько позже, чем предусмотрено расписанием. Довольно долго стояли из-за сорванного стоп-крана, да и в дальнейшем пути были задержки.
На привокзальной площади Мона села в такси.
— К областной администрации, — улыбнулась в ответ водителю женщина.
— Заказ принят!
Доехали не быстро, а очень быстро. Мона рассчиталась с водителем и, забрав свою дорожную сумку, покинула машину. Дождавшись, когда такси скроется из виду, она проголосовала, поймала частника и попросила отвезти ее в какую-нибудь приличную гостиницу, где есть ресторан. Спустя полчаса она уже заказала номер в "Интуристе". В отличие от Луиса у нее был лишь один паспорт — свой собственный.
С наслаждением приняв ванну и переодевшись, Мона спустилась в ресторан и плотно пообедала, в поезде ей было определенно не до того. Только после этого она предприняла еще одну попытку дозвониться до Москвы, на сей раз удачную.
— Слушаю вас, — раздался в трубке знакомый голос.
— Рада, что слушаешь.
— Мона! — сразу же узнал ее Ричи. — Сколько лет, сколько зим!
