Ладно, следует принимать реальность таковой, какова она есть. Что они предпримут? Что бы он предпринял на их месте? Обозначились достаточно поздно, может быть, гонялись за "Фольксвагеном". Или разрабатывали план захвата. Ведь вместе с кейсом им нужен и он, знающий код. Если бы не это, груз давно бы был у них — людей достаточно. И не просто людей — профессионалов. В принципе, если он сдаст им код, вполне возможно, что его даже не станут убивать, какой смысл! Но тогда заказчики сдержат свое слово. И Ричи не поможет. Хотя, вполне вероятно, что именно Ричи и организовал такой крючок. А что слово сдержат — сомнений нет. В их кругах такими вещами не шутят. И совершенно не важно, почему Луис не выполнит задания — не справится, продастся, испугается. В любом случае пострадает его семья. Сволочи! И те, и другие! Весь мир против него!
Судя по всему, они ждут ночи. Хотя народу в вагоне немного, половина мест пусты, но лишние свидетели им ни к чему. За окнами давно темным-темно, и пассажиры вот-вот улягутся. Они специально проявили себя в открытую, чтобы дать ему поразмыслить и прийти к выводу, что шансы его на спасение невелики. Сунься они напрямую, он бы точно стал стрелять, и взять его живым было бы проблематично. А сейчас он точно не станет стрелять, они рассчитали правильно. В большом городе у него бы была пусть незначительная, пусть микронная возможность пробиться. Но в Красноярске он еще и представить не мог, что опасность — вот она, совсем рядом, а в Новосибирске ему уже не дадут ничего сделать. В чистом поле же он против них — нуль. Маленькие городки и поселки на пути следования — то же чисто поле. Охотникам — раздолье, дичи — безысходность. Широка страна Сибирь, а попробуй убеги. Его стихия — населенные пункты, очаги цивилизации, а не леса и поля. Тем более, что параллельно поезду наверняка следует пара-тройка автомобилей, готовых в любую секунду включиться в погоню…
Мона. Наверняка она все увидела и все поняла. Лишь бы ее не вычислили. Она еще должна выполнить свою часть плана. Того самого, запасного плана, который они разработали "на самый крайний случай". И этот случай настал. Самый крайний, куда уж крайнее. Это — смерть.
…Луис усмехнулся, пытаясь мысленно приободрить себя, разогнать холодок липкого страха, трогающего спину, сжимающего грудь, ослабляющего мышцы ног. Затем он, как когда-то его учили лучшие в Союзе специалисты-психологи, сделал несколько дыхательных упражнений. Уже в третий раз за последние полтора часа.
