— Не я отвечаю за выдачу оборудования, — ответила она. — Я лишь могу подать заявку, указав, почему ваша планета достойна помощи. Причина обязательно должна быть весомой.
— Того, что здесь больше двух тысяч человек, недостаточно?!
— Нет. Флот не занимается благотворительностью. Чтобы вам оказали помощь, необходимо доказать, что эта планета может быть полезна, что есть смысл развивать ее и поддерживать здесь разумную жизнь. Чем богата Арахна? Что скрыто в ее недрах? Что здесь такого, чем вы сможете заплатить за помощь?
— Возможно, это и есть, но мы не знаем наверняка, — указал Номад.
— Верно. Чтобы узнать наверняка, необходимо проводить исследования, точно знать, что находится в джунглях, в реке и под землей. Когда мы будем улетать, вам останется передатчик для связи. Как только найдете что-нибудь ценное — зовите.
— Но мы не успеем… и вы знаете, что мы не успеем. Все, что необходимо для жизни, закончится в колонии раньше, чем будут первые результаты.
И снова на красивом лице Лукии не мелькнуло и тени эмоций.
— Да, это очень вероятно. Чтобы добиться весомых результатов, вам нужно было начинать работать лет десять назад. Но все равно пытайтесь — это лучше, чем пассивное принятие смерти.
Ей казалось, что участь поселения уже предрешена. Она видела, в каком состоянии оборудование, как ведут себя люди, и она не верила в них. Но это как раз понятно, Лукия не знала, что произошло раньше. А в совете знали — и все равно не вспомнили.
Все, кроме Блейна.
— Не спешите, возможно, нужные исследования уже есть! — объявил он.
— Что вы имеете в виду?
— Ими занимался один человек, но… результаты его работы не здесь. Госпожа Деон, сколько вы готовы подождать на нашей планете?
Блейн понимал, что нужно действовать сейчас. Если пришельцы улетят, ничего им не оставив, люди в поселении просто сломаются. Они, лишенные надежды, скорее поубивают друг друга, чем исследованиями займутся! Другое дело — если у них сразу будет вера, что в колонию вот-вот прибудет оборудование, с помощью которого можно наладить здесь нормальную жизнь.
— Срок нашей миссии не ограничен, — отозвалась Лукия. — Но для того, чтобы остаться, мне нужна причина.
— Она у меня есть!
Ему было тяжело рассказывать о том, как они поступили с Фостером Ренфро, и стыдно — бесконечно стыдно. Блейн уже знал, что никогда не простит себя за это. Ему было трудно смириться с изгнанием отца, даже когда он думал, что тот — просто старый безумец, который вредит поселению. Однако теперь, когда могло оказаться, что один лишь Фостер и был прав, чувство вины вернулось с новой силой.
