- Тебя послушать, так получается: ложась в постель с одним мужчиной, женщина поневоле занимается групповым сексом - и с ним, и со всеми своими бывшими любовниками, - рассмеялась Зоя. - Да ещё и его женщины при этом присутствуют. Содом и Гоморра!
- Ну, не знаю, - сказал я, чтобы хоть что-то сказать, потому что мне не хотелось продолжать эту тему. - Думай, как хочешь...
- А я не думаю, я знаю, - Зоя провела указательным пальцем по моей щеке. - Если я люблю человека, то других для меня не существует. И знаешь, что самое ужасное?
Я пожал плечами, не отрывая взгляда от её вдруг потемневших глаз.
- Самое ужасное, что когда мне придётся исполнять супружеский долг, быстрая серая тень пробежала по её губам, - я обязательно вспомню тебя. И в тот момент, когда он войдет в меня до конца, я закрою глаза - и ты будешь со мной вместо него...
- Ну-ну, - сказал я, и что-то запершило в горле. - Ладно тебе. Не думай об этом. Давай лучше займемся любовью. Мне нравится, когда твои ноги на моих плечах...
- И я поколачиваю тебя пятками по спине, - рассмеялась она. - Ты немножко мазохист, Серёжа. Ах, как я хочу, чтобы ты вбил свой кол, и глубже, и сильнее, и крепче...
Она всё-таки была немножко бесстыдной. И мне это нравилось.
Потом, внезапно, как всегда, засобиравшись домой, Зоя вдруг кинула взгляд на подоконник и спросила:
- А рапан так и молчит?
- Да, - машинально ответил я. - Полная тишина!
- Это, наверное, от того, что в раковине есть дырка, совсем крохотная, в "хвостике", - сказала Зоя. - Может, её нужно заделать? И тогда в раковине оживёт море...
Когда она ушла, я исследовал раковину и, действительно, обнаружил: у неё отбит кусочек самого верхнего завитка. Но откуда Зоя это знала?
Я взял немного замазки и заделал дырочку в рапане.
На проигрывателе лежала пластинка Рэя Кониффа. "Дождь". Я включил музыку. Теплые струи заплясали по асфальту, зашуршали в траве, запрыгали по крышам. Дождь в большом городе. Мокрая мостовая. Девушки под яркими зонтами. Прохожие прячутся под карнизами и навесами. И так весело и смешно какой-то парочке, которая, взявшись за руки, кружится под внезапным ливнем! А сквозь облако уже проглядывает солнце, и его блики скользят по влажной листве тополей, и по бутонам мальв, и опадают лепестки разноцветных космей...
Зоя всё это любит. Но откуда она знала, что у меня есть эта пластинка?
Уже и глупый давно бы понял, что она бывала в этой квартире, когда тут жил другой мужчина. И держала в руках раковину рапана, и слушала Рэя Кониффа, и, может быть, делала с хозямном то же самое, что и со мной.
