- Вот именно: пестик и ступка, - усмехнулся Виктор. - Кажется, в древнекитайских любовных трактатах мужской член именовался пестиком, а вагина - ступкой, - он с досадой бросил окурок вниз. - У нас все получилось отлично, а я, дурень, даже не успел спросить её настоящее имя. Виолетта это, скорее всего, ник. А как её зовут на самом деле? Может быть, Тамара? Или Елена? Хорошо бы, Елена... Алена, Аленушка, Аленка...
Впрочем, и Виолетта знала только его ник - Граф Грей. Он не выдумывал его специально. Ему всегда нравился чай с бергамотом, который известные фирмы продавали под названием "Граф Грей". Считалось, что некогда именно этот аристократ привез в Европу новый сорт чая, покоривший все королевские дворы. Говорят, что граф был хорош собой, любил пускаться во всякие авантюры, совершал головокружительные, полные опасностей путешествия по Востоку, а соблазненные им женщины толпами двигались по его стопам... Эх, какие ж были мужики в то время! Обычную похоть умели прикрывать любовными ритуалами, романтикой, загадочными масками. Не то, что нынче: "Наше дело не рожать! Сунул, вынул и бежать!"
Вспомнив эту пошлую поговорку, Виктор снова усмехнулся и хотел закурить еще одну сигарету, как вдруг его сонным голосом окликнула жена:
- Ты что спать не идешь? Поздно уже! Завтра на работу...
- Уже иду, - отозвался он.
Наскоро почистив зубы и сполоснувшись, он юркнул под одеяло и прижался к теплому телу жены.
- Спи, - сказала она и повернулась к нему спиной. - Я устала сегодня.
Он молча обнял её и, тиская, поцеловал в шею. Жена вздохнула и, не поворачиваясь, спросила:
- Почему ты никогда ничего мне не говоришь? Ну, хотя бы ради приличия...
- Я не хочу об этом говорить, - он повторил то, что говорил Виолетте. Я хочу этим заниматься...
- Но мы ведь не глухонемые, - сказала жена. - Иногда и поговорить хочется...
Диалог повторился почти в том виде, как это было полчаса назад с совсем другой женщиной, пусть и виртуальной.
А утром Виктор, как обычно, проснулся в положенное время, с полузакрытыми глазами побрился и помылся, на кухне он привычно убрал со стола тарелку и чашку, оставленные женой: она никогда не удосуживалась поставить их в мойку, зато успевала выкурить сигарету. Бычок, смытый в пепельнице, напоминал о её вредной утренней привычке.
Его взбодрила обычная чашка черного кофе без сахара, и он, как всегда, вышел из дома на три минуты позже, чем хотел. И, значит, надо было ускорить шаг, чтобы успеть на автобус. Следующий рейс был через десять минут, можно бы и его подождать, но Виктор педантично поддерживал репутацию сотрудника, никогда не опаздывающего на службу.
