— Значит, сделанные вами записи также украдены?
— Да, все.
— Кто-либо из остальных служащих банка знал о том, что облигации в этом сейфе?
— Вероятно, несколько человек.
— У кого из них был доступ в этот кабинет в какое-либо время?
— Только у Томаса, главы по работе с клерками.
— Ему можно доверять?
— Он состарился на службе в этом банке.
— Вам иногда помогали другие клерки?
— Томас забирал документы из кабинета и передавал их клеркам, которые работали с ними в других частях здания. Все бумаги должны были вернуть мне до закрытия, так и произошло — я все тщательно проверил, перед тем как они разошлись по домам.
— Кто-нибудь еще заходил сюда вчера, когда вы работали с документами? Кто угодно, кто мог увидеть облигации?
Норрис умолк на мгновение, а затем ответил, практически шепотом:
— Мисс Ричмонд и ее мать заглянули сюда на пару минут…
— И я тоже заглядывал, ей-богу! — вмешался Симпсон. — Я помню, что заходил спросить, как идут дела с документами Стиллсона. Я как раз закончил свою часть работы и зашел сюда. Мне показалось, что я продержал у себя некоторые бумаги слишком долго.
— За мисс Ричмонд послали? — спросил Колтон, не обращая никакого внимания на первого вице-президента.
— Ну разумеется, — хохотнул полицейский. — Узнав о том, что эта артистка была здесь после закрытия, да еще с коробкой якобы от портного, мой напарник сразу же отправился к ней в отель.
— О Боже! Вы… — Норрис, потемнев от гнева, вскочил на ноги. Колтон опустил свою руку ему на плечо и мягко усадил его обратно. Сидни Темз, которому все женщины казались не иначе как ангелами, сжал кулаки.
— Это правда? — в голосе Колтона зазвучали новые нотки. Норрис, казалось, осознал сложившуюся угрозу, выкрикнув:
— Она невиновна, говорю я вам! Это не может быть она. Ведь она… Послушайте же, она — моя жена!
— Ваша жена! — повторили все присутствующие: полицейский произнес это с торжествующим смехом, президент Монтроуз с ужасом, Сидни Темз с удивлением, а Симпсон — с подавленным вздохом, словно задохнувшись на этих словах.
— Мы поженились два дня назад, но решили держать это в тайне до конца театрального сезона.
— И давно ли за ней послали?
— Мой напарник должен вот-вот вернуться, — ответил полицейский. — Это наша работа, так что все в порядке.
Как раз в это время из коридора до них донеслись суровый, приказной мужской голос и подавленные женские рыдания. Дверь распахнулась, и Роду Ричмонд, оперную певицу и жену Норриса, наполовину ввели, наполовину втолкнули в маленький кабинет.
