Конечно, правило, требующее от автора снабжать читателей всей информацией, которая может понадобиться для решения загадки, ставит пишущего в опасное положение и может привести его к конфузу: поднаторевший в чтении детективов читатель быстро расщелкает все поставленные автором задачки и задолго до конца книги вычислит преступника, после чего заявит, что детектив этот — дрянь, а загадка рассчитана на слабоумных. Потому данное правило часто игнорируется сочинителями детективов или его жесткие требования как-то смазываются и обходятся. Но я не намерен идти таким путем. Если я взялся писать детектив, то лишь потому, что мне нравится этот жанр, предполагающий помимо всего прочего и соревнование с читателем в умении загадывать и разрешать нетривиальные загадки. Я делаю это не для того, чтобы заработать или прославиться. Для меня такие поползновения были бы просто нереалистичны, да и ни к чему мне всё это.
Я смотрю на сочинение детектива, как на интересную игру. Мне попала в руки загадка (на мой взгляд, интересная), когда-то я сам ломал над ней голову, а теперь хочу предложить ее читателям. Мой — авторский — интерес требует так изложить обстоятельства дела, чтобы, сообщив читателям все необходимые факты, не натолкнуть их на решение загадки, не выдать невольно правильный путь к раскрытию тайн раньше назначенного времени. Задача, которую я себе ставлю, — построить свое повествование так, чтобы читатель не смог самостоятельно разгадать загадку и получил ее решение из рук автора. Удастся мне это — я выиграл, сумел достичь поставленной себе цели, не удастся — ну, что ж — на то и игра. Исходя из так поставленных условий, мне как автору нет ни малейшего смысла жульничать в этой игре и утаивать от читателя некие более или менее важные элементы своей истории, знание которых позволяет сделать правильные выводы и найти разгадку. Как только я вступлю на этот путь, игра для меня закончится, и колочение по клавишам превратится в рутинный, не представляющий никакого интереса трудовой процесс, за который мне, вероятно, никто не заплатит и который не принесет мне ни капли удовольствия.
Игра остается игрой лишь до тех пор, пока она честная. Мне нравится само выражение — «честная игра» — fair play, за которым стоит представление о «спортивном поведении» и о классическом типе английского джентльмена — человека, чье поведение определяется не нуждой и вытекающим из нее стремлением нагреть кого удастся на пару шиллингов, а лишь его собственными понятиями о приличном и неприличном, о подлом и благородном, об интересном и неинтересном. Он
