— Это не логично, — повторил Адриан. — Я знаю это. Но люди могут позаботиться о себе. По крайней мере, у них есть такая возможность. А животные не могут. Если бы я думал, что смогу спасти всех бабочек и мотыльков в мире, погибающих от рук людей вроде Карью, просто убив Карью, то я бы подстерег его и врезал бы ему так, что он стал бы так же мертв, как и бедняга Перитон.
— А вы кровожадный юноша, — начал было Флеминг, но Адриан с жаром прервал его:
— Я не кровожаден. Но я бы предпочел пролить кровь один раз, чтобы избежать тысячи кровопролитий в будущем. Иногда о животных я беспокоюсь больше, чем о людях. Вот и все.
Он вновь погрузился в молчание, и Флеминг подумал, что он угрюм от непонимания.
— Тогда кто, по вашему мнению, убил Перитона? — спросил он. Ему пришлось повторить вопрос, чтобы получить ответ.
— Какой-то безумец, — наконец ответил Адриан.
— Безумец? — удивился Флеминг.
— Да.
— Вы имеете в виду человека, для которого души имеют большую ценность, нежели тела?
— Это определенно идеальное определение безумца.
— И вы имели в виду именно такое безумие? — упорствовал Флеминг.
— Нет. Я имел в виду, что некий человек, полагавший, что Перитона стоит убить, должно быть, сумасшедший или сумасшедшая.
Адриан впал в совсем мрачное настроение, и Флеминг решил оставить его и завершить свой визит в Перротс разговором с трудолюбивым младшим братом-финансистом.
Роберт как всегда погрузился в обучение, корпя над своими книгами.
Он освободил стул для детектива, откинулся на спинку собственного и спросил:
— Итак?
«Слишком спокоен, как я посмотрю. Будто сорокалетний», — присев, подумал Флеминг. Вслух он сказал:
— Мистер Маколей, я интересуюсь мнением людей о смерти мистера Перитона. Мои подчиненные же выполняют более сложную работу, собирая конкретные доказательства, — добавил он с улыбкой. Инспектор ждал ответа и немного удивился, не получив его. Он еще не подозревал о способности Роберта к умалчиванию.
— К этому моменту мне назвали несколько вероятных мотивов убийства и нескольких возможных убийц, — продолжил инспектор. — Больше всего меня интересует возможность того, что в этом деле имел место шантаж. Скажите мне: были ли у вас, человека, знакомого с участниками этой — не побоюсь этого слова — драмы, подозрения о наличии шантажа?
— Как по мне, миллионеры всегда подозрительны.
— Значит, вы думаете, что мистер Мандулян мог быть жертвой шантажа?
— Нет. Я скорее говорил о миллионерах в общем. Большинство из них когда-то были мошенниками.
