Авдотья. Сами сказали, чтобы жарить им.
Ванюшин. Один раз сказал, а не три.
Авдотья. На вас не угодишь! Все попреки.
Арина Ивановна. Муки-то нет у нас, Александр Егорович,
Ванюшин. Как -- муки нет? Да что вы, лошадям, что ли, муку-то засыпаете?
Авдотья. По двору вместо песка рассыпаем. Пятьдесят ртов приказчичьих... каждому по два фунта в день -- мало ли на них одних надо? Уж больно жрать горазды!
Ванюшин. А ты не давай. (Обращается к Арине Ивановне.) Принеси-ка сюртук из спальни.
Арина Ивановна уходит и скоро возвращается с сюртуком.
На книжку ни-ни-ни, не смейте брать! Вчера девятьсот заплатил... (Берет сюртук и достает из бумажника шестьдесят рублей.) Купите да храните хорошенько. (Отдает деньги Арине Ивановне.)
Арина Ивановна. Что уж больно много, Александр Егорович? Лучше бы поменьше.
Ванюшин. Нельзя этого, старуха: меньше никогда не покупали, все знают на рынке.
Авдотья. Само собой не идет.
Арина Ивановна. Ужотка пошлем. (Кладет деньги под скатерть на столе.)
Ванюшин. Гнедого в телегу за мукой ехать чтоб заложил... Надо прыть-то ему сбить.
Авдотья. Знаю. (Уходит в сени.)
Арина Ивановна. Пойти домолиться. Все мешают.
Ванюшин погружается опять в свои размышления и пересчитывает деньги, находившиеся у него в бумажнике. Наверху раздаются голоса Ани и Кати. Аня: "Ты мою тетрадку взяла?" Катя: "Не брала, вот пристала!" Аня: "Я видела, как ты положила..."
Катя. Да нет же!
Сходят в столовую и целуют руку у отца. Они в гимназических платьях и белых фартучках; обе в одном классе, в пятом, хотя Ане шестнадцать лет, а Кате пятнадцать. Аня -- толстенькая шатенка, добрая, слабовольная, мало способная учиться, большая трусиха; боится учителей и дурных отметок. Она похожа на мать и по характеру и по внешности. Катя -- блондинка, груба, неженственна и страшно неоткровенна -- унаследованная замкнутость отца. В ней много общего со старшим братом, Константином.
Ванюшин. Что вы, стрекозы, сегодня рано?
Катя. У нас первый -- русский язык, сочинение подавать.
Ванюшин. Чай, уж вы и сочинили! (Наливает им чаю.)
Они уходят в спальню здороваться с матерью и скоро возвращаются.
Так зачем же рано идти? Сочинение раньше начала урока не подают.
Катя и Аня молча пьют чай, торопятся и обжигаются.
Что же вы молчите?
Молчание.
(Обращается к Ане.) Фартук-то у тебя в чернилах.
Аня. Где, папаша?
Ванюшин. Не видишь? Ослепла? Писака!
Аня чувствует дурное настроение отца и скорее старается допить свой чай, чтобы уйти.
Учить-то вас, черт знает, к чему! Перевод денег.
