Раневская в домашних тапочках. Самый близкий человек вспоминает | страница 55

Ожидания мои были скромны до предела, но все же мне рисовались совершенно иные картины. Дешевые меблированные комнаты Парижа – роскошные залы, в сравнении с убожеством, в котором мы живем. Половики пыльные, кровати нещадно скрипят, из окон дует, тараканов я уже видела, всерьез опасаюсь встречи с клопами. К завтраку мы не успели, обед и ужин были сносными, но un éventail de plats оставлял желать лучшего. Два супа, три гарнира… А про то, что здесь называется кофе, и писать не хочется.

Что хорошего. Природа умиротворяет. Не слышно шума городского, и полночная луна видна в окружении звезд, большинство из которых в городе и не разглядеть. От реки веет прохладой, слышно пение птиц. Публика приличная, знакомые, конечно же, есть.

Нервы – струны актерства. Не принимая образа близко к сердцу, невозможно его воплотить. Не может быть актерской игры без переживаний. Снобическая манера не может заменить таланта. Смотрели сегодня «Вассу Железнову». Не понравилось. Трагическая история незаурядной женщины, окруженной низкими людьми, превратилась в какую-то… даже слова подходящего подобрать не могу. Сестра, первой сыгравшая Вассу на сцене, не пошла со мной смотреть картину, поскольку уже видела ее. Это должно было послужить для меня сигналом, потому что хорошие картины сестра может смотреть по нескольку раз, но не послужило. Сожалею о напрасно потраченном времени. Надеюсь, что завтрашняя картина будет лучше. Я видела очень мало здешних фильмов. Понемногу восполняю этот пробел.

Прекрасный день, тихий, солнечный, теплый. С огромным удовольствием гуляли и до обеда, и после. Солнце ласковое, едва заметный ветерок. Сколько же радости! Я очень люблю природу, настоящую, а не ту жалкую пародию, что пытаются устроить в городах. И чем старше я становлюсь, тем сильнее я люблю природу, а может, и саму жизнь. Только вот отчего-то совсем перестала думать о смысле жизни. Живу так, как живется, радуюсь сегодняшнему дню, а о завтрашнем не тревожусь. Беспечность овладела мною, и я ей с удовольствием поддаюсь. К сестре понемногу возвращаются силы, она выглядит гораздо лучше. В субботу ждет гостей, незнакомую мне супружескую чету, которые снимают на лето дачу неподалеку от санатория. Они не актеры и, насколько я поняла, вообще далеки от искусства.

Приезжали гости, Аркадий и Соня. Он – зубной техник, а она работает товароведом в Сороковом гастрономе. Судя по апломбу, с которым она произносит название своего места работы, магазин этот не из последних. Ужасные люди – глупые, чванные, хвастливые. Аркадий долго и с подробностями жаловался на то, как ему трудно работать, затем сказал, что если бы не транжира-жена, то он давно стал бы миллионером (Соня при этом кокетливо сложила губы бантиком и потупила взор), и начал нахваливать себя.