– Нет, – отвечаю я.
Какой тихий у меня голос! Взрослые тут же перекрывают его своими, шумными и настойчивыми. Мне становится страшно.
– Это Джек Кон, – говорит Кэролин.
– Кто?
Я так растеряна и напугана, что не понимаю, о чем она. Я не знаю никакого Джека Кона.
– Да господи боже! – во внезапном порыве отчаяния взвизгивает мама Бонни.
От неожиданности я вскакиваю на ноги. Она делает шаг мне навстречу, и я отступаю назад. Почему она так зла на меня? Это не я сбежала.
– Иден, просто скажи нам, где они!
И тут Кэролин говорит кое-что, от чего весь привычный мир разбивается на мелкие осколки.
– Мистер Кон, Иден, – говорит она. – Джек – это мистер Кон.
В моей голове возникает образ. Здание музыкальной школы. Я жду, пока Бонни закончит урок флейты. Стою, прислонившись к выбеленной стене, откинув голову на дверь. Над головой табличка с именем. Мистер Дж. Кон: Заведующий кафедрой музыки.
Мистер Кон, учитель музыки. Мистер Кон, репетитор моей маленькой сестренки. Мистер Кон, взрослый мужчина.
Мистер Кон, тайный бойфренд моей лучшей подруги.
Черт. Черт.
Чуть меньше года назад, летом перед одиннадцатым классом, Бонни торжественно заявила мне, что хочет познакомиться с алкоголем. В разумных пределах. «В безопасной обстановке», как сказала она тогда. Безопасная обстановка оказалась моей спальней. Бонни принесла выпивку, целую сумку бутылок: водку, джин, белое вино, красное вино и почему-то ликер «Франжелико».
– Думаю, этого должно хватить, – рассмеялась я.
Бонни посмотрела на меня с таким серьезным и озадаченным видом, что от смеха у меня на глазах выступили слезы.
– Мне хотелось подобрать типичный ассортимент винно-водочного магазина. Что-то не так?
– Да все так, особенно если ты – женщина лет за сорок.
Я смеялась и смеялась, и Бонни наконец перестала важничать и тоже расхохоталась.
Когда мы пришли в комнату, она опустилась на колени и стала расставлять бутылки полукругом на ковре, одновременно изучая этикетки.
– Я ничего не забыла?
– Бонни. – Я из последних сил старалась опять не захихикать. – Ты не взяла пиво. Или сидра. И вообще тут нет ничего, что стали бы пить подростки вроде нас.
– Ой, – дошло внезапно до Бонни. – Ой, да, пиво.
Она обернулась и посмотрела на ряд бутылок.
– Упс.
Она так и сказала. Упс.
Мы посмеялись еще, а потом я спустилась на первый этаж: спросить Боба, моего приемного отца, нет ли у него пива, которое мы могли бы одолжить ради эксперимента. Оказалось, у него был только эль. Мы решили, что эль тоже сойдет. Моя приемная старшая сестра, Валери, была дома на каникулах. Она услышала наш разговор и пожертвовала нам бутылку «Амаретто».
