О лете 1921 года сам он вспоминал: «Дела были очень плохи. Я недавно перенес цингу. Кур у нас покрали…, уток мы пытались кормить медузами… Голодали. Просвета никакого не было». Далее писатель рассказывает о неожиданном вызове в Симферополь и о предельном внимании к нему председателя Крымревкома М. Полякова. По-видимому, в это время он получил охранную грамоту на свой дом и имущество. В Коктебель писатель вернулся на машине ревкома со множеством продуктов, закупленных на полученные в издательстве авансы… В начале октября Вересаев снова был в Симферополе (откуда третьего написал письмо Волошину) и оттуда наконец выехал в Москву…
В столице Вересаев не забывал крымчан и очень много делал для помощи им. Его многочисленные письма к Волошину за 1922—1923 годы (сохранилось 16 писем!) полны сообщениями о выхлопотанных писателем для друзей санаторных пайках, издательских договорах, авансах. Волошин с удовлетворением писал А. Остроумовой-Лебедевой в ноябре 1924 года: «У меня есть очень мудрый и в издательских делах опытный советчик — В. В. Вересаев. Он был так добр, что взял в свои руки мои литературные дела…» Вересаев, крайне высоко ставивший «по-революционного Волошина», считал его в тот период «лучшим из живущих русских поэтов» (письмо к Волошину от 7 мая 1925 года)…
Именно Волошин способствовал возвращению Вересаева в Коктебель. 15 декабря 1925 года состоялось постановление КрымЦИКа о восстановлении писателя в правах на его коктебельскую дачу. В феврале 1926 года, узнав об этом, Волошин справился у него: «Верно ли — и значит ли это, что мы снова будем соседями?» Вересаев ничего не знал — и, в свою очередь, спрашивал: «А разве от дачи что осталось?» Получив следующее письмо Волошина (не дошедшее до нас), Вересаев благодарил: «Спасибо Вам… за извещение о даче. Без него я и до сих пор пребывал бы в полной неизвестности о возвращении мне ее». Как раз в этот день, 18 апреля, Викентий Викентьевич получил письмо от юрисконсульта КрымЦИКа М. Долгополова — хорошего знакомого Волошина, по его просьбе выславшего Вересаеву документы на дачу.
Викентий Викентьевич тут же просил Волошина найти сторожа для дачи, осмотреть ее и сообщить, что нужно для ее ремонта. 29 апреля, благодаря Долгополова (через его жену) «за все, сделанное для Вересаева», Волошин писал: «Он едет ко мне в мае». И сокрушенно добавлял: «Факт подарка очень хорош, но дом за три года приведен в отчаянное состояние…»
