Жизнь между тем становилась все более трудной. Крестьяне платили за визиты яйцами или салом, но одежду достать было нельзя — и Вересаев объезжал на велосипеде своих больных в ночной рубашке, подаренной ему Эренбургом. Потрепанная шляпа, прикрывавшая его сверху, называлась у коктебельцев «здравствуй-прощай». Один раз в апреле удалось прочесть в Феодосии за плату драму «В священном лесу». В мае, когда сыпняком заболела жена Ильи Григорьевича, Вересаев часто ее навещал и подолгу беседовал с молодым поэтом. «Я знал некоторые его книги и думал, что он человек рассудочный, прямолинейный, а он обожал искусство, переводил древнегреческих поэтов, страдал от грубости и примитивизма», — вспоминал Эренбург.
5 мая 1920 года в Коктебеле состоялась подпольная конференция большевиков. В печати укрепилось ошибочное мнение, что она проходила на даче Вересаева, якобы пустовавшей. Зная, что Вересаев был в Коктебеле, мы можем с доверием отнестись к сообщению коктебельских старожилов А. Кустодинчевой и Д. Стамова о том, что подпольщики собрались на даче некоего Шика, находившейся в непосредственном соседстве с вересаевской и действительно пустовавшей. Сторожем этой дачи был А. Васильев — большевик, который, по-видимому, и предложил соратникам это место сбора. Сохранилось фото обеих дач — и просторная, в три этажа (если не считать цокольный) дача Шика гораздо больше подходила для сходки пятнадцати человек, чем маленькая дачка Вересаева. Выданная провокатором, конференция была «накрыта» белой контрразведкой, началась перестрелка — и Вересаев раньше других коктебельцев должен был узнать о ней. Впоследствии он вспомнил, что «подпольный съезд большевиков» был «на одной из дач», что участники съезда «убежали в горы», а одного «спрятал на чердаке» Волошин…
Корреспондент феодосийской газеты «Крымская мысль» писал в заметке о Коктебеле 19 августа 1920 года: «В. В. Вересаев живет замкнуто: он пишет, ведет свое дачное хозяйство, практикует как врач и принимает участие в работах культурно-просветительной комиссии, председателем которой состоит Н. И. Манасеина, а членами — П. С. Соловьева, Е. О. Волошина и др.». Впоследствии в «Автобиографии» Вересаев так вспоминал три года в Коктебеле: «За это время Крым несколько раз переходил из рук в руки, пришлось пережить много тяжелого; шесть раз был обворован; арестовывался белыми; болел цингой…»
С ноября 1920 года в Крыму окончательно установилась Советская власть. 24 декабря инициатор создания Народного университета в Коктебеле А. Новицкий записал, что свое согласие читать лекции «изъявили… т. Волошин и т. Вересаев». В 1921 году Вересаев по-прежнему практиковал: 28 мая им было, в частности, выписано свидетельство о состоянии здоровья Е. О. Волошиной — для определения ее в санаторий. По-видимому, в июне, узнав о смерти Н. А. Маркса (ставшего первым ректором советского Кубанского университета), Вересаев написал очерк, посвященный его памяти. 1 июля Вересаев очередной раз сдал книги из волошинской библиотеки, сделав соответствующую запись в специальной тетради.
