… Там за стеной, Кром, как раз только что опустошил первый мешок и пытался развязать завязки второго. Как будто специально, тонкий кожаный ремешок затянулся намертво, не поддаваясь ни ногтям, ни зубам взбешенного гнома. Именно этим и была вызвана столь затянувшаяся пауза.
— Мы не сможем здесь сидеть вечно, — сотник вытащил меч из ножет. — Ворота почти вскрыли и мы должны быть там, — Хольфур бросил взгляд на телегу с тараном, который продолжал с хрустом долбить по воротам. — Твои все в добротных доспехах и больше пригодятся там, Хольфур. Я же со своими полезу на стену и попробую их выбить оттуда.
— Хорошо, гномы пойдут через ворота. Но, Квин, ты не знаешь ворота в наших городах, — гном усмехнулся. — Там на петлях кованный металл в ладонь шириной, — одновременно с этими словами, он продемонстрировал свою здоровенную ладонь — лопату. — Они еще долго не сдадутся… Лучше, я с десятком своих тоже полезу на стену. Первыми ударить по отступникам должны именно мы, а не чужаке…
В этот момент из-за стены вновь вылетело что-то темное. Только в этот раз это было что-то иное — не круглое, продолговатое, чуть вытянутое… С неба на них падал небольшой кувшинчик! Такой, в каких хранят молоко или вино! Он падал, вертясь и шипя, словно пораженный бешенством зверек! Источал мерзкое зловоние!
— Берегись! — Квин рванул к стене, пытаясь прикрыться щитом какого-то гнома. — Закрыться! — с лязгом, звоном, ругательствами, толчками, легионеры и гномы прижимались к стене. — Да, плотнее, плотнее!
Первый кувшин упал прямо на одно из лежавших тел, попав на металлический нагрудник. К удивлению Квина, такого громкого хлопка, как до этого, не случилось. Кувшинчик, как и подобает, изделию из обожженной глины разлетелся на множество осколков и брызг странной желто-серой жидкости! Сразу же в ноздри людей и гномов ударило мерзкое зловоние, от которого запершило в ноздри!
— А-а-а! — вдруг с воплем запрыгал стоявший рядом с Квином легионер, на незащищенную ногу которого попали брызги этой вонючей жидкости. — А-а-а! Жжет!
За первым упал второй кувшин. Чуть в стороне приземлился и третий, так же как и его братья разлетевшийся веером острых, вонючих и обжигающих кусочков.
— А-а-а-а-а! — новый упавший прямо на них кувшин обдал пузырящейся и шипевшей жидкостью сразу нескольких бессмертных; задело и руки, и голову, и лицо. — Воды! Его кожа! Кожа слезает! Не трогайте! Это ядовито! — кто-то из товарищей плеснул на захлебывающегося от визга легионера вином из фляжки, еще сильнее провоцирую химическую реакцию у попавшего на кожу вещества. — Ты что сделал? А-а-а-а-а! — из под пальцев царапавшего свое лицо легионера лезли целые пласты кожи; он выл и корчился от боли. — А-а-а-а-а! Все прочь от него!
