Ехал пане
из молове,
дае цапке
пива лове.
Оссе коссе
шеселе,
дае, боже,
бехеле.
Ик мик,
показик,
эц прец,
тут конец!
Лазарь вошел тихонько в комнату. Его увидала первая Двося и закричала, подбежав и обняв его колени:
— Тату пришел! Хлеба принес!
Лазарь взмахнул в воздухе плетеным кнутом, ремешок свистнул:
— Да, — сказал Лазарь, — вот это и есть вам хлеб!
Двося замерла. Другие заплакали. Чужие девочки убежали в испуге. Лия целовала колени отца и лепетала:
— Не надо хлеба, только не бей меня.
Лазарь повесил новый кнут на гвоздик, опустился на скамью и, лаская Двосю, поманил к себе двух младших дочерей; но Роза и Лия забились от отца в дальний угол, зарылись в брошенное там барахло и подушки и смотрели оттуда с испугом то на новый кнут, то на отца.
В эту минуту с книгою вернулся Берко. Двося еще плакала.
Она убедилась, что отец не собирается ее бить, и, осмеливаясь, просила:
— Тателе, хоть ма-а-лень-кий кусочек хлеба… Маленький совсем.
Завидев Берку, все девочки завопили, ища у него защиты.
— Что такое с девочками, отец? Чего они так ревут?
— А! они не понимают шуток! Я пошутил над ними. Видишь ли, Берко, на нас свалилось огромное счастье. Посмотри на этот кнут. Он стоит три злотых.
Берко поежился, вспомнив другой кнут отца, старый, с обломленным кнутовищем.
— Что, ты опять нанялся фурманом?
— Да. Ребе Шезори, представь себе, нанял меня в фурманы для балагулы; я буду два раза в шесть дней ездить в город.
— Ну так, это хорошо. Но ты купил девочкам хлеба?
— О, нет, Берко! Ребе Шезори мне сказал: «Что же ты, Лазарь, пришел наниматься в кучера балагулы, а я не вижу у тебя кнута. Где твой кнут?» Тогда я осторожно намекнул, что, может быть, кучер, которого прогнали, оставил какой-либо завалящий кнутик или у хозяина такой найдется. Тогда ребе Шезори рассердился и закричал: «Ну да, я понимаю. Вы все такие! К хозяйским лошадям вам дай еще хозяйский кнут. Тогда ты не будешь жалеть ни лошадей, ни кнута. Приходи со своим кнутом: если тебе и не жалко будет коней хозяина, то ты пожалеешь обломать о их спины свой собственный кнут». Что было делать мне, бедному еврею? Я вижу, что хозяин в хорошем расположении и упускать такого случая нельзя.
Я пошел в лавку к Залману Френкелю и купил у него кнут. «Покажи мне кнут, — сказал ребе Шезори, когда я вернулся к нему с кнутом, — хорош ли он, мы его сейчас попробуем». Я дал ему в руки кнут, и он ударил меня им три раза. Я не закричал. Я сделался совсем бараном от радости, что у нас теперь будет хлеб. «Хороший кнут, — сказал ребе Шезори. — Ну, ладно!» Беды нет в том, что хлеба нет сегодня, что вместо хлеба я купил кнут. Хлеб будет завтра. Но девочки не поняли моей шутки.
