— Да, если честно, — она добавила в голос сожаления. Умом понимала, что сбежать не получится — не зря же он подошел — но как же не попытаться?
— Понимаю, — он улыбнулся, и в этом было что-то от блеска стали, — Но все же вынужден попросить вас задержаться. Пройдёте со мной?
— Разумеется, — Раока положила руку на подставленный сгиб локтя. Если уж тебя ведут в пыточную, то почему бы не галантно? Пожалуй, вздумай она основать какой-нибудь знатный род на человеческий манер, этот девиз ему вполне бы подошёл.
— Прошу, — не спрашивая о её вкусах, Ис поставил перед фейри знакомую пыльцовую настойку. Раока, приподняв бокал в пародии на тост, пригубила. Зуд в метке начал плавно трансформироваться в боль — обратный отчёт пошёл.
Ис пристроился в кресле напротив, подпёр подбородок кулаком, глядя на неё задумчиво и оценивающе. Их разделял стол из белого дерева, ноги утопали в черном ковре, и вся комната — как контраст этих двух цветов. "Интересно, было ли тут так много чёрного до того, как он встретил Гора?" — подумала Раока.
— Мы могли бы, конечно, ещё поиграть, походить вокруг да около, — сказал дракон, — Но я не вижу в этом смысла. Развей мои сомнеиня: почему ты не попыталась убить Гора?
А вот это было… неожиданно.
— А это такая формула вежливости: всякий, кто приходит, должен попытаться убить твою пару? Я явно чего-то не знала о драконьих традициях.
Ис дернул краешком губ, словно отдавая должное хорошему выпаду.
— Скажем, в результате некоторых игр и договоренности с Королевой предполагалась небольшая рокировка, — сказал он насмешливо, — И ты должна была исполнить в этом спектакле главную роль.
Во рту стало горько. Зря она не попыталась убить оборотня.
— Господин Гор — отличный актёр, — светски улыбнулась Раока, чтобы не заплакать, — Я поверила в его искренность. А ведь он с самого начала все знал, верно?
Боль становилась все сильнее, вгрызаясь во внутренности щупальцами, и добавляющееся к ней горькое разочарование было пикантной приправой.
— О, он не знал, — мурлыкнул дракон, неотрывно наблюдая за её реакцией, — Волки… У них почти вполовину меньше самок, и они до смешного не любят причинять им боль. Потому я, как правило, не спешу посвящать его в подобные подробности — особенно, если речь о ком-то, кто ему понравился.
Раока прикрыла глаза, скрывая облегчение. Было приятно думать, что последняя в её жизни доброта все же не оказалась ложью.
Держать лицо становилось все тяжелее, боль охватывала тело, конечности немели. Она откинулась на спинку кресла, силясь сделать жест сколько-нибудь небрежным, и перекатила голову, глядя, как тёмное небо за окном расцвечивает праздничный салют.
