– Но хотя бы рождественские подарки у тебя были? – опешил Йигер.
– Иногда.
Иногда? Значит, бывали в жизни Ханны рождественские утра без радостного предвкушения подарков? Йигер подумал, что их с Ханной ребенок будет верить в волшебство так долго, как сам того захочет. Даже если сам Йигер в это больше не верил.
– Какие рождественские традиции были у вас дома? – спросила Ханна.
Обычно Йигер не говорил о своих родителях, ему казалось, что та жизнь больше ему не принадлежит. Однако с Ханной его прошлое уже не казалось ему чужим, он перестал чувствовать себя одиноким.
Йигер рассказал ей, как его мама запекала курицу, а на гарнир делала картофельное пюре и брюссельскую капусту, которые он не ел с самой ее смерти. Рассказал и о китайском фарфоре, который мама доставала лишь на Рождество, а потом упаковывала обратно до следующего года. Правда, Йигер не признался ей, что этот фарфор – то немногое из родительского дома, что он сохранил для себя на память. Может быть, когда-нибудь он даже найдет в себе силы достать его на Рождество.
Йигер продолжал делиться с Ханной воспоминаниями из детства, а снег все продолжал падать. В какой-то момент Йигер наклонился к Ханне и нежно прижался губами к ее губам. Когда они наконец добрались до дома Ханны, он удивился тому, насколько ему не хочется с ней прощаться.
Йигер удивлялся сам себе: почему ему так не хочется оставлять ее? Через несколько дней они увидятся на Фиджи, но эти несколько дней вдруг показались ему вечностью. Но как ему напроситься к Ханне домой, чтобы провести вместе ночь, и не выглядеть при этом полным идиотом?
– Как думаешь, что, если я…
– Я думаю, это отличная идея, – улыбнулась Ханна и взяла его за руку.
Йигер отпустил водителя, и они с Ханной поднялись в ее квартиру. Как только за ними закрылась входная дверь, Йигер поцеловал ее, но совсем не так, как целовал раньше. Сегодня поцелуй был медленным и томным, почти невинным, словно для них обоих это был первый поцелуй. Они занимались любовью не так, как делали это прежде. Помимо страсти и потребности друг в друге было что-то еще, что-то большее.
Когда Ханна уснула, Йигер подошел к единственному окну и выглянул в него: с неба все еще медленно падал снег. Он невольно задался вопросом: что ему делать, если эта последняя попытка на Фиджи тоже не увенчается успехом? Или еще хуже: что он будет делать, когда родится ребенок? Ведь тогда он больше не будет нужен Ханне.
