Начальник СИЗО сначала повел гостя в старый корпус, показал камеры, доставшиеся ему от прошлого века. Здесь тоже сделали ремонт, в камерах оборудовали новенькие туалеты, умывальники. Но особой гордостью Сачко был новый корпус. В нем вообще все выглядело как в гостинице – скромной, но все же гостинице.
Посетителей встречали выстроившиеся вдоль стен обитатели камер. Каждый раз Сачко спрашивал, нет ли у них жалоб на условия содержания, и каждый раз следовал отрицательный ответ. Что касается наполняемости тюрьмы, то действительно бросалось в глаза обилие свободных мест. Гуров прикинул, и у него получилось, что в СИЗО не хватает примерно 50–60 заключенных. Правда, Сачко заметил, что сейчас, в середине дня, некоторые обитатели тюрьмы находятся на допросах у следователей, а некоторые в судах. Но все равно получалось, что много мест пустует.
Под конец они вернулись в центральный корпус, туда, где находился кабинет самого Сачко. Здесь пустовало особенно много мест. Миновав две камеры, в которых вообще никого не было, зашли в третью, в которой находились двое заключенных. Один, молодой парень, обвинялся по статье 228 – в хранении наркотиков. Другой, мужчина лет сорока, был обвинен в коммерческом подкупе и неуплате налогов.
У Гурова за время пребывания в камере сложилось впечатление, что этот сорокалетний что-то хочет ему сказать. Хочет, но не решается. Поэтому сыщик не спешил уходить. Все стоял, задавал всякие посторонние вопросы. И, наконец, спросил:
– Так что, никто не хочет мне ничего сказать? Вот так, напрямую?
Тут обвиняемый в неуплате налогов шагнул вперед и произнес:
– Почему же никто не хочет? Может быть, кто-то и хочет!
Вдруг он поднял взгляд и посмотрел через плечо Гурова. Там стоял начальник СИЗО. И, как видно, тот подал какой-то знак, или заключенного внушил вид тюремного начальника, но он внезапно запнулся и промямлил:
– Хотя нет, это я так… Ничего я не хочу сказать… Всем довольны, всего хватает… Условия содержания хорошие…
И хотя Лев начал его расспрашивать, надеясь вытянуть какое-нибудь признание, он так ничего и не добился.
Из здания СИЗО Гуров вышел раздосадованный, чувствуя, что провел время впустую. Он был совсем рядом с источником важных сведений, но источник этот остался для него закрытым. Таким источником были заключенные, содержавшиеся в СИЗО. Но они молчали. И было в тюрьме, в самих ее стенах, в ее камерах и коридорах что-то еще, что могло навести его на верное решение. Но Лев этой подсказки не увидел.
