Кладбище увидели издалека. Когда-то огороженное невысоким, а теперь и вовсе развалившимся забором, оно находилось на пологом склоне невысокого холма, в километре от первых домов кишлака. БМП остановилась у прохода на кладбище. В машине остался экипаж, а остальные, развернувшись в цепь, пошли между плит надгробий в поисках свежих могил. Вскоре Яша-санитар поднял автомат над головой и крикнул:
— Здесь! — потом подумал и добавил: — Кажется.
— Всё у вас, у евреев, не слава Богу! — кричал на бегу Злой, озираясь по сторонам., — Где?
Яша насупился и показал на три небольших бугорка свежей земли. Злой присел и запустил в землю свои руки-лопаты.
— О! Точно! Земля ещё нагреться не успела. Молоток, Яшка! — похвалил Злой, сделав вид, что не понял, почему у Яши надулись пухлые губки.
— Едем в кишлак. Если это не эпидемия в кишлаке свирепствует, значит, это те, кто нам нужен, — хрипло сказал Платон. — Едем!
Центральная улица кишлака позволяла воспользоваться бронированным транспортом. Они медленно ехали, сдувая выхлопной трубой с улицы сухие бараньи катышки. Открывались деревянные калитки в дувалах, высовывались бородатые лица мужчин или женские, закрытые платками под нижние ресницы. БМП останавливалась, Бес пытался вежливо спросить, где найти старосту. Но двери моментально закрывались, Бес переходил с пушту на матерный русский, и Гриша давил на газ. Вскоре всё это надоело. Гриша стал невнимателен на поворотах, завалил один забор, обрушил угол жилой постройки при повороте. А командир экипажа повернул башню и всадил три тридцатимиллиметровых снаряда в отдельно стоящую овчарню. Оставшиеся в живых овцы разбежались.
— Басмачи! Сегодня у вас незапланированный шашлык намечается! — зло крикнул Злой.
— Лёх, смотри! Нас услышали, — сказал Бес, показывая на конец улицы. В их сторону не спеша шли четверо мужчин в традиционной афганской одежде.
С брони спустились Платон и Бес. Они отошли метров двадцать от машины, показывая, что какое-то доверие ещё осталось. Мужчины были не молодыми, судя по седине в бородах, где-то за пятьдесят, то есть раза в три постарше второй стороны переговоров. На шаг вперёд вышел мужчина в более чистом халате и представился. Бес перевёл, но потом сказал, чтоб Платон не парился и называл деда просто — Нури. Когда Лёха сказал, что он — Платон, деды это как-то быстро усвоили и закивали головами.
— Уважаемый Нури, я хотел узнать, что за болезнь косит ваших жителей. И не нужна ли помощь? — спросил Платон, глядя себе под ноги.
