Сознание медленно возвращалось. Оно возвращалось от нестерпимой боли. Руки болели. Очень болели руки. Дягилев медленно открыл глаза. Перед ним на коленях стоял дух… Или не дух? По одежде — дух. Старый серый халат, подпоясанный красной тряпкой. А по лицу… Молодое курносое лицо, с ямочками на розовых щеках и еле заметными веснушками. На нос одеты Сашкины любимые зеркальные очки. Спёр, сука! Видно, устал, на лбу и щеках проступил пот. Удивлённо-недовольное лицо. Афганский вязанный берет, паколь, сдвинут на затылок, открывая свежему ветру соломенного цвета волосы.
— Боль… но, — чуть слышно выдавил Сашка.
— Тю ты сволота! Я вже думав, ты помэр! — оживился парень, убирая в сторону окровавленный нож. — Виддай кулэмэт.
Сашка опустил глаза. Он лежал на спине, головой в луже собственной крови от расколотого черепа. В руках он держал свой РПК (ручной пулемёт). Вернее, держал он его только правой рукой. А левой кисти не было. Её отрезал и закинул в колючий куст вот этот афганский хохол, своим дурацким кривым ножом.
— Друже, ну виддай кулэмэт! Дуже прошу, друже! — плаксиво тянул парнишка, вытирая испачканные кровью руки и нож об камуфляж Сандро.
Внезапно Дягилев почувствовал, как от плеча до кончика мизинца правой руки побежала волна тепла, рука ожила, кисть отпустила деревянный приклад ПКМа и резким движением вцепилась в горло бендеры.
— Ты не друг… ты гнида! Платон мне друг! — выдохнул Сашка Дягилев, напоследок почувствовав, как что-то холодное и острое протискивается между его рёбер к уже остановившемуся сердцу.
От зелёнки в небо поднимался густой столб чёрного дыма. Утро выдалось безветренным, и издалека казалось, что это какой-то чёрный столб подпирает уже начавший голубеть небосвод. Духи собрали всё уцелевшее оружие и загрузили в один из пикапов. Потом бурно посокрушались, что не успели снять с вертолёта оба пулемёта, за что белобрысый дух получил несколько ощутимых ударов прикладом в живот. Тот ныл, что-то объяснял, на непонятно каком языке и зло пинал ногой уже бездыханное тело Сашки. Хотели побросать в огонь трупы русских, но жар от горящего вертолёта не подпускал ближе, чем на тридцать метров. Тогда собрали трупы своих и забросили в кузов пикапа прямо на стволы. Из колючего куста мёртвого духа так и не достали. Застрял. Потом, что-то наперебой крича и перебивая друг друга, набились в кузова двух машин, не обращая внимания, что топчутся по телам и головам убитых. Командир группы вышел из кабины с РПГ. Недолго целясь, выстрелил, и третий пикап, с пробитым радиатором, подлетев метра на три, упал на крышу и загорелся. «Тойоты» двинулись и, набирая скорость, понесли весь этот афганский табор в сторону кишлака. Хоронить мёртвых и оставить на лечение раненых.
