Горяев не мог уснуть, хотя усталость изламывала тело. Он думал об убитом Анисимове, о раненом Синицыне. Губы обсохли, хотелось пить.
Уткнувшись лицом в подушку, рядом с Горяевым лежал Альянцев. Он тоже не спал.
— Скоро ли это кончится? К чему, ведь мы все равно погибли, — донеслось из подушки.
— Не надо, Альянцев, — тихо сказал Горяев. — Крепитесь, нельзя же так…
— Не могу я больше… нас похоронят здесь. Я все равно уйду, сегодня же уйду…
— Куда?
Альянцев вздрогнул. Горяев приподнял голову. У топчана стоял комендант.
— Куда уйдешь? — резко повторил Усов. — К фашистам?
Испуг появился на лице Альянцева. Словно прикрываясь от удара, он отодвинулся к стене, хотел что-то сказать, но не мог выдавить ни слова.
— Забудьте об этом! — крикнул Усов. — Иначе… Понятно?
Взгляд Горяева упал на кобуру нагана коменданта. Да, он имел право на это, комендант укрепления. Больше того, он обязан был сделать это.
Горяев долго не мог уснуть. Утром его разбудили — он должен был заступать на дежурство. Он увидел Альянцева, сидящего на топчане. Как и обычно после сна, Горяев пошел умываться. Холодная вода освежила лицо. Он услышал близкий орудийный выстрел, но, по обыкновению, даже не повернул головы. За выстрелом последовал сильный голос коменданта:
— Назад!
Не вытирая лица, Горяев бросился в главное помещение. Раскрытая дверь объяснила все. В проходе гремел засов второй двери. Альянцева не было. Горяев на секунду увидел лишь Усова, мелькнувшего в притворе дверей.
В ту же минуту в стороне леса длинной очередью застрочил пулемет.
Послышался удар двери и звук засова.
— Срезали, как соломинку, — сказал комендант и брезгливо добавил: — Вот и ушел… Гадина… Собачья смерть.
10
Они ничем не выделялись, эти два солдата с черными петлицами. Не особенно разговорчивые, коренастые саперы очень походили друг на друга. Они с первого же дня в доте сжились с отделением, быстро, по-военному выполняли приказания Усова; казалось, они давным-давно служили под его командой.
Один из них носил фамилию Корнилов.
— Это ошибка, — сказал Синицын, когда явились саперы, — Корнилов — герой Севастополя, он был адмиралом, моряком. Вам больше бы подошла фамилия Тотлебен. Так сказать, фамилия по специальности…
Однако фамилии саперов никогда больше не упоминались в доте. Усов называл их инженерами. И это заменило им имена. «Инженеры» следили за состоянием всего укрепления, набивали патронные ленты и довольно искусно стреляли из пулеметов. Когда была сокращена норма сухарей и воды, они приняли это как естественное в таких условиях, как необходимость.
