Сюй сразу догадался, кого он видит перед собой. Подойдя к монаху, он спросил:
— Вы — Фахай?
— Совершенно верно, — ответил священник.
Бешеная злоба закипела в груди Сю я.
— Зачем ты заключил мою мать в эту ужасную башню? — проговорил он, едва сдерживая себя.
— Для того чтобы она сделалась бессмертной, — бесстрастно отвечал монах, не взглянув на юношу.
Спокойствие жреца окончательно вывело Сюя из себя.
— Я давно искал тебя, негодяй, — закричал он, нанося монаху страшный удар кулаком по голове.
Как сноп, упал Фахай на землю.
Сюй был юноша очень сильный; он чувствовал, что сейчас он способен убить этого волхва — эту гадину, тварь, погубившего его мать и навеки разбившего счастье его отца…
Но жуткая и острая мысль пронизала его мозг: «Что я делаю? Так ли нужно освобождать мать?» И когда он увидел распростертого на земле не страшного Фахая, а беспомощного старика, — другая мысль заставила его густо покраснеть:
«Как я, изучивший все правила почтения к старшим, мог поднять руку на старика?»
Между тем, Фахай с трудом поднялся с земли. В лице его не было злобы, — оно было по-прежнему бесстрастно.
— Только сегодня, — спокойно сказал он, — для твоей матери окончился срок искупления ее грехов. Сегодня она сделается бессмертной и вознесется на небо, где она не будет более знать ни мучительных страстей, ни грязнящего греха, ни земных желаний; тлетворное трепетание земных радостей, мук и скорбей не нарушит более ее покоя; она не исчезнет, но сольется воедино с жизнью вселенной. Она была змеей, животным, — но сегодня она перейдет в высший разряд духов, и не телом, а духом. И она познает бесконечную жизнь — счастье, неизмеримое временем, — покой.
Сюй виновато стоял перед монахом, и чувство почтения к священнику зародилось в нем.
Фахай, подойдя к башне вплотную, своим длинным посохом ударил три раза в землю, громко воскликнув:
— Разверзнись, о древняя мать Земля, разверзнись!
Основание гигантского здания треснуло и застонало; и вдруг, сдвинувшись в сторону, открыло огромную, бездонную щель.
— Белая Змея, — воскликнул громко Фахай, — выходи!
Благоухающий порыв ветра пронесся из глубины зияющей пропасти; послышался звук, как от крыльев стаи голубей — и перед башней появилась ослепительно прекрасная, улыбающаяся Сучжэнь; такая же, какой она была 20 лет назад, но выражение лица ее было одухотвореннее, спокойнее, глаза глядели мягко и проникновенно…
Волна безумной радости и счастья залила сердце юноши. Как очарованный небесным видением, смотрел он на мать, но уже через мгновение с криком бросился к ней, схватил Сучжэнь на руки, целовал ее и плакал.
