М. А. быстро освоилась с работой и начала ткать. Продавала знакомым холст по 25 копеек за аршин. "Красивая ткань выходи-
62
ла. Покупали приятельницы Татьяны Львовны, шили нарядные платья и носили их по праздникам", рассказывала М. А.
"Раз понесла я в Ясную 60 аршин на плече. Встретила Л. Н--ча. "Куда это вы? Что вы такую тяжесть тащите"" Взял на плечо. "Ой, ой!" -- говорит. "Ничего, -- говорю, -- донесу". Л. Н. спешил куда-то. "Подождите меня". Когда вернулся, помог донести. Потом все восторгался, рассматривал и на плече носил, чтобы попробовать опять, как тяжело".
Не легко давалось М. А--не это ткачество. Вставать приходилось в 2 часа утра. Она прибирала избу, топила печь, носила воду (а это далеко было и в гору), кормила и доила корову. Все это с лампой или фонарем, потому что ткать при свете лампы она не могла -- плохо видела. День зимой короткий, и она боялась оторвать у ткачества даже час светлый для своего хозяйства. Все время пока было светло, она сидела за станом. Глаза очень утомлялись. Стан занимал чуть ли не половину ее избушки. Все это очень утомляло М. А--ну. Выткала она всего около 500 аршин.
Одно время у М. А. жила Кусакова и ткала вместе с ней. "Ткачиха моя первый сорт, -- пишет М. А. 26 декабря 1896 г. Л. Н--чу. -- Смело берется за заказы, лишь бы их получить. Прошу мою дорогую Танечку посодействовать об этом и прислать нам обещанные образцы холстинок...
Стан во время работы очень шумит и действует на голову, в ушах и во время и после работы гул не прекращается. А. И. плохо поправляется, кашляет с кровью, но в работу стала уходить по ушки... Живем по душам и легко и любовно. Она предполагает зимовать со мной, к моей большой радости, но весной, коли обе доживем, думает вернуться к себе".
"Бог знает, как хочется повидаться с Вами, мои дорогие друзья, Лев Николаевич и Софья Андреевна, -- пишет М. А. в Ясную в 1897 году, -- а ехать нельзя -- то то, то другое мешает. Кончим тканье, коли будет все благополучно, то в марте денька на два приеду к Вам...
Читала ваше письмо о голоде, Л. Н., и еще сильнее почувствовала здешние нужды. В Овсянникове вы знаете бабку Дарью, которая ходила за мной в болезни? Так вот она защиту1) окормила и принялась за крышу. Кормить еще долго, а у них две скотины. Уж как мы прозимуем, бог весть....
Милую Танечку крепко обнимаю и еще сильнее люблю ее за ее сердечное отношение к сектантам 2). Крепко Вас всех обнимаю, помню и мысленно с Вами не расстаюсь ни на минуту".
