9 марта – «Безделье, возня с бумажками. Злые и одинокие мысли. Бурная злоба…»
17 апреля – «…Я уже стар, мне и так трудно добывать хлеб; слушать разговоры умных и глупых, молодых и старых людей я больше не могу: умру с голоду. – Затихаю, затихаю… Собраться, собраться пора…»
30 апреля – «Ни пищи, ни денег…».
13 мая – «Вечер “Арзамаса” в Тенишевском училище. Люба читает “Двенадцать”. Отказались Пяст, Ахматова, Сологуб».
29 июня – «…Неудачный день – украли деньги из кармана и другое… Встреча с Пястом, который не подал руки…»
5 августа – «Все буржуазные газеты закрыты. – Разборка старых писем».
19 августа – «Какая-то болезнь снедает. Если бы только простуда. Опять вялость, озлобленность, молчание. Холодная осень…»
21 августа – «Как безысходно всё. Бросить бы всё, продать, уехать далеко – на солнце, и жить совершенно иначе».
24 августа – «…Ужасы разговоров с Любой, шатание в пустоте, уходящая, охамевшая прислуга…»
10 декабря – «…Сколько людей свихнулось в наши дни…»
20 декабря – «Ужас мороза. Жру – деньги уплывают. Жизнь становится чудовищной, уродливой, бессмысленной. Грабят везде…»
31 декабря – «…С тяжелым чувством держу корректуру “Катилины” – слух о закрытии всех лавок. Нет предметов первой необходимости. Что есть – сумасшедшая цена. – Мороз. Какие-то мешки несут прохожие. Почти полный мрак. Какой-то старик кричит, умирая с голоду. Светит ясная и большая звезда».
1919. 15 апреля – «…Я устарел и больше не имею успеха. Не пора ли в архив?..»
4 мая – «Кое-что работал. Но работать по-настоящему я уже не могу, пока на шее болтается новая петля полицейского государства…»
15 июня – «…Дождь. Тоска. Опять в доме ждут обысков».
23 июля – «…Уплотнение квартиры». И на следующий день: «Люба пошла спасти квартиру…»
15 сентября – «…Письмо Зиновьеву; его резолюция: «Прошу оставить квартиру Ал. Блока и не вселять никого».
17 ноября – «До каких пределов дойдет отчаянье? – сломан на дрова шкапик – детство мое и мамино».
29 ноября – «Вечером мне 39 лет».
И последняя запись от 6 декабря: «Утром – опять где-то зачем-то регистрироваться».
А что? Социализм – это не творчество. Социализм – это учет.
Любовь Гуревич встретила Блока в середине октября 1919 года:
– Вы мало пишете, Александр Александрович.
– Я совсем не пишу, – ответил он тяжко. – Я служу. Я всё это время должен был служить. Ведь нас трое, жизнь очень тяжела. А служба всегда, какая бы она ни была, не дает мне возможности внутренне работать…
«Советская власть, – писал Максим Горький Ромену Ролла-ну, – отказала Блоку и Сологубу в их просьбе о выезде за границу, несмотря на упрямые хлопоты Луначарского за Блока. Это я считаю печальной ошибкой по отношению к Блоку, который – как видно из его “Дневников” – уже в 1918 году страдал “бездонной тоской”, болезнью многих русских, ее можно назвать “атрофией воли к жизни”».
