— А что, из текста не ясно, что это склеенная биоклеем Круглова сосна? — насупилась я.
— Так вы все-таки заглядывали в текст? — желчно усмехнулся редактор отдела новостей.
Как же я могла не заглядывать в текст, когда сама же его написала? И на мой взгляд, статейка получилась что надо. Увлекательная, интересная. С элементами детектива. Как раз такая, какую мечтает написать Наташка, но только боится, что ее выгонят с работы.
— Я, как идиот, понадеялся на Оганезову! — причитал мне в ухо безутешный Рощин. — Она же никогда меня не подводила! Я и не стал читать ее материал, а сразу сбросил главному. А он мне через минуту перезванивает и кричит: «Немедленно ко мне в кабинет! Слышите, немедленно! И писательш с собой прихватите!» Только не думайте, Гришечкина, что я один буду отдуваться! Срочно приезжайте в редакцию!
— Но мы же болеем, — непослушными губами проблеяла я.
— Вот и отлично! — злорадно прошипел начальник отдела. — Может, Максим Сергеевич примет в расчет плачевное состояние вашего здоровья, и вы с Оганезовой не вылетите с работы, а отделаетесь лишь строгим выговором!
Я тут же перезвонила Наташке, робко предложив составить мне компанию. Но подруга заявила, что кто накосорезил, тот пусть и отдувается, а она вообще официально на больничном. И как бы между делом напомнила, что если уж я все равно еду в редакцию, то не мешало бы мне навести справочки, где наши сотрудники находились в момент убийства Кругловой.
Ну и ладно, не хочет ехать — не надо. Поеду сдаваться одна. А заодно и справочки о сотрудниках наведу. Не убьют же меня, в конце-то концов? Но прежде чем отправиться на работу, я заглянула в отдел канцелярских принадлежностей и нашла среди коробок с пластилином и ванночек с красками пузырек канцелярского клея. Если уж идти на расправу к начальству, то в соответствующем виде.
* * *
Подготовить себя к визиту в кабинет главного редактора я решила в машине. Отвинтила крышку от белого пластикового флакона и плеснула на приборную доску хорошую порцию клея. Сначала пусть застынет, а потом я приготовлю из него верное средство, которое заставит глаза мои слезиться, рот чихать, а нос исходить соплями. Короче, катаральные явления, столь характерные для сильной простуды, будут мне обеспечены. И тогда пусть только попробуют наорать на меня! Может, я от этого еще больше расхвораюсь и заработаю себе крупозное воспаление легких, от которого умру во цвете лет. Будут тогда мучиться всю оставшуюся жизнь, казня себя за мою безвременную гибель.
