Выданные еще с вечера Натальей пятьсот рублей на представительские расходы пришлись как нельзя более кстати, и в начале восьмого утра я, стараясь не разбудить подругу, на цыпочках пошла умываться. Молодожены уже покинули красный диван, отправившись на основной строительный объект. Работу в «Зиг-заге» они приберегали на вечер.
Так что я в относительном одиночестве, если, конечно, не считать спящую Оганезову, надела новый наряд, покрутилась перед зеркалом и, убрав пятьсот рублей в сумочку, снова почувствовала себя состоятельной женщиной. Серебристое платье со стразами сидело на мне просто сногсшибательно, и я подумала, что на тощей Стервозе оно наверняка смотрелось, как на корове седло.
В этот ранний час народу в «Ашане» было немного. Вальяжной походкой жены Рокфеллера я прохаживалась по широкому проходу, примериваясь, что бы такое купить.
Ощущение было просто сказочное. Я могла, если бы захотела, положить в тележку огромное множество предметов из бескрайнего разнообразия товаров, выставленных на продажу. Вот именно, что «если бы захотела»! Но я не хотела покупать ни хромированную кастрюльку, ни стеклянную крышку к ней, ни комплект постельного белья, ни набор бигуди — в общем, ничего из того, что по цене не превышало пятисот имеющихся у меня рублей.
Про кредитную карту и оставшиеся на ней полторы тысячи я старалась не думать — при сложившихся обстоятельствах не стоит афишировать, что Алиса Гришечкина снова решила посетить свой любимый магазин.
Я шла по гипермаркету и упивалась открывающимися передо мной возможностями. Это было волшебное чувство — чувство королевы, наслаждающейся практически неограниченной властью. Как пожелаю, так и сделаю. Вот захочу, и вообще пасту не куплю. На кой она мне, если у нас с Наташкой еще больше половины тюбика осталось?
Я вырулила тележкой из отдела с зубными принадлежностями и неторопливо покатила по ряду со средствами по уходу за волосами. За волосами я ухаживать люблю. Я могу часами втирать в них репейное масло, делать обертывания с лореалевской маской на меду, да и просто расчесывать свои белокурые кудри массажной щеткой. Вспомнив, что белокурые кудри еще вчера превратились в черные антенны, как у терпеливого негра, которому не лень было растить свои сложные в уходе волосы лет десять, не меньше, я подавила тяжкий вздох и, чтобы не травить душу, хотела было свернуть на соседний ряд, к кремам и маскам для лица.
Но вдруг почувствовала, как чья-то рука ухватила меня за локоть. Сердце рухнуло в пятки и там так бешено застучало, что колени заходили ходуном. Тихо ойкнув, я медленно повернула голову назад, ожидая увидеть нечто ужасное.
