— Я не женского рода! — взревел Серёга, пытаясь сесть, но тут же рухнул обратно и громко захрапел.
Ирина, обращаясь к Каузиной, спросила:
— Лена, один из них мой муж?
«— Настя, зачем ты нас привела на конюшню?
Графиня, обмахиваясь платочком, морщила нос. Пани Вишковецкая хихикала, придерживая пальцами своё кружевное платье.
Конюшня, с пустыми стойлами для лошадей, была огромная. Пышный сеновал уходил под самую крышу.
— А сено, милые мои, когда вы спали на сене? — восторженно указала на сеновал баронесса.
— На сене? — Графиня хмыкнула, втянула в себя душистый аромат сухой травы. — Здесь русский дух, здесь Русью пахнет! Если духами хорошенько побрызгать… И с кем спать? Снова с потными мужиками? Прости, Наста, но меня они начали утомлять — никакого уважения к женщине, совокупляются как скоты…
Зинельс, надув губки, смешливо пожала плечами:
— Найдём более обходительных, за это не беспокойся.
— А кузнец был хорош! Ха-ха-ха! — вдруг разразилась хохотом Вишковецкая.
Графиня подхватила её хохот, замахала на Зинельс платочком:
— Придумала тоже — Митридат!
— Ну, орудие у него огромное!
В открытые ворота конюшни на них надменно глянула мисс Уивер и гордо пошла прочь. Хохот оборвался — игривое настроение улетучилось.
— Как она смела так глянуть на нас? Ничтожество! — рассердилась Бескова.
— Ненавижу эту тварь, — сказала Зинельс. — Строит из себя неприступную леди, а сама махается с Егором.
— С конюхом?
— Да.
— Он красив.
— Ужасно красив, — закатила глаза Зинельс, потом вздохнула. — Я ему намекала, что могу уступить ему, если он будет настойчивым рыцарем…
— И что?
— Ничего. Он сделал вид, что не понял меня.
— Боится твоего Ивана, — сказала Вишковецкая. — Держится за место.
— Иван просто мой друг, — отозвалась баронесса. — Друг детства.
Мари, сидевшая всё это время за пустыми деревянными кадками, в которых на зиму квасили капусту, залилась румянцем — какой стыд, отец всё-таки имеет связь с баронессой, этой красавицей, и уже ходят слухи. Если узнают точно об их связи, баронесса погибнет для света. Они ведь, эти элитные дамы, — сама добродетель. Интересно, что они имели в виду, говоря о кузнеце? Они ходили в кузницу смотреть, как он машет своим огромным тяжелым молотом? А мисс Уивер отвратительна, и Егор отвратителен. И так красив — о боже! — что голова идёт кругом.
— Я придумала забаву, — вдруг повеселела Зинельс и даже захлопала в ладоши. — Мы подшутим над Егором.
— Как?
— Очень просто. Надо найти Фёклу. О, вот и она. Ха-ха, как кстати.
